«The Flight of Dragons» TerryBolger – это история о выборе. Победив Волдеморта, Гарри должен решить, чем заниматься дальше и с кем прожить дальнейшую жизнь. Это непросто: приходится выбирать между любимым Хогвартсом, полезной обществу службой в министерстве и удивительным миром драконьего заповедника. В личной жизни все так же запуталось: привычные отношения с Джинни, неожиданно ставший необходимым Чарли Уизли и давние потаенные чувства к Снейпу. Впрочем, взрослая жизнь никогда не бывает простой…
В фике много интересных подробностях о самых разных сторонах послевоенной жизни магмира, но особенно подробно и очень ярко рассказано о жизни драконьего заповедника.
«The Flight of Dragons» - это миди-слэш, рейтинг R. Почитать фик можно здесь.
Фик с говорящим названием «Ведьма» (автор Inserta) повествует о вполне каноническом персонаже – Венделине Странной, которая любила, когда ее сжигали. На какие только жертвы ни идет человек ради осуществления своей заветной мечты!
«Ведьма» - это юмористический мини-джен, рейтинг PG. Почитать фик можно здесь.
Фик «Тени и пыль» (автор skaz) был написан в 2005 году. Так что после выхода «Принца-Полукровки» и «Даров Смерти» это AU. Интересно познакомиться с первыми реакциями людей на воскрешение Волдеморта в альтернативном варианте истории магмира. Особенно впечатляет попытка Перси Уизли шантажировать своих родичей за их систематические нарушения законов магмира.
«Тени и пыль» - это мини-джен, рейтинг PG. Почитать фик можно здесь.
Имбирные пряники и вычитка текстов нужны этому миру! (с) Ведьма Натка
Фик о развитии маг-сообщества Британии по одному из возможных сценариев. За основу взято предположение, что после окончания войны начнётся "охота на ведьм".
Автор: Хао Грэй ( hao-grey) Бета: КП, Алисия ( _alisia_) Рейтинг: PG-13 Размер: мини Пейринг: Золотое Трио, ДМ Жанр: Drama, General, Angst Отказ: все права на героев, названия и коммерческую выгоду у Дж.К.Роулинг и Warner Bros. Аннотация: Война закончена, и многое из того, что ранее было табуированным, стало возможным. Трудно удержаться от искушения пнуть побеждённых... Написано для журнала "Придира" по заданной теме - "За битого короля и пешки не дадут".
читать дальшеГарри Поттер хандрил. Хандра сочилась из его глаз, прячась за стёклами очков. Таилась в кончиках пальцев, посылающих очередное заклятье. И совершенно открыто жила в широкой, язвительной ухмылке. Джинни боялась его и не заговаривала больше о дне свадьбы. Ну что ж... Весна в этом году выдалась поздней даже по меркам Британских островов. И тут же зарядила в ожидающих её прихода людей чередой ливней с градом. По маггловскому радио толковали о циклонах и антициклонах, однажды сообщили, что затопило два графства. Слово «циклон» заинтересовало Поттера. Он справился у Грейнджер, получив десятиминутную лекцию. Хандра немного развеялась. Может, прошла бы совсем, но тут наступил этот день. Годовщина великого, мать его, сражения. За три года маги Великобритании сумели выучить слова «Лорд Волдеморт». Попугаи запоминают быстрее, но будем снисходительны к человеческому разуму, он занят слишком многими вещами одновременно. И лучше бы занимался другими делами и дальше. Но люди устали бояться. И захотели праздника. Увеселениями люди почему-то называют иногда странные поступки. Гарри уныло брёл по улице. Без пяти минут аврор – это, конечно, почётно. Спаситель магического мира звучит ещё круче. Но вместе данные обстоятельства означают, что быть тебе, Поттер, жертвенным тельцом на предстоящем торжестве. Точнее – желанным гостем. Приказ начальства обсуждению не подлежит.
Гарри Поттер хандрил. И понемногу сходил с ума. Он подошёл к «Дырявому котлу». Поперёк стены трактира стайка юнцов увлечённо выводила: «Волдеморт – коз...» Сбоку была пририсована безносая рожа с красными глазами и высунутым языком. Небрежное движение палочкой – и тюбики с краской лопаются. Разноцветные пятна украшают одежду парней, лица, волосы... «Все празднуют – и я тоже. Имею право». - Ты чё, урод, - язык у ближайшего ценителя подзаборных искусств заплетается. – Не, ты чё? - Пожирателям запродался, да? – верещит прыщавый хлюпик, почти равномерно окрашенный в ярко-синий цвет. – А мы ща авроров... Откинуть чёлку. На душе стыло и гадко. Пусть. - Аврорат готов принять ваши жалобы. Трезвеют. Дрожат. Извиняются. И зачем ввязался? Таких надписей – на каждом углу по дюжине... Сухо усмехнуться и пройти дальше, мучительно не вслушиваясь в жалобно-недоумённое: - Ну чё он? Чего ты, Поттер? Зачем ты? Зачем всё? Ведь Волдеморт – сволочь, кто же спорит... А эти – кто?
Хандра у Гарри Поттера бывает разного цвета. Чаще всего она рассыпается пожухлыми осенними листьями, давя алые всполохи ярости. Но сейчас – чёрная с серебром. Чучела стоят посреди площади, привязанные к наспех врытым столбам. Трепещут плащи. Надменно уставились на ликующую толпу серебряные маски. Под каждым столбом – вязанка дров. И без пяти минут аврор Поттер внезапно понимает: там сейчас сгорят живые люди. Вон тот, коренастый, похож на Макнейра. А у второго справа из-под плаща выбивается длинная светлая прядь... Сейчас они думают, что чернь недостойна видеть их смятение. Но магический костёр развязывает языки так же хорошо, как и Круциатус. А народ будет веселиться... Добропорядочным волшебникам нравится смотреть, как корчатся те, кто заставлял годами корчиться других. Ещё, небось, аплодировать станут, подбадривать. Делать ставки: на закричавшего первым, на догоревшего... Гарри Поттер перескакивает через хлипкую оградку. Толпа волнуется, что-то ей надо... плевать. Рвануть ближайшую маску – и оторопело уставиться на переплетение соломинок, от которого исходит еле уловимый запашок гнили. Следующая маска. Тоже обманка. Следующая. Следующая. - Гарри! - Мистер Поттер! - Стажёр Поттер! - Гарри! Последняя маска сорвана. Живых здесь нет. Он ошибся. - Гарри! – к нему подбегают Гермиона и Рон. – Что с тобой? Что ты ищешь? А он с маху садится на влажную траву и блаженно щурится в небо. Хорошо... - Старик, тебе сейчас речь толкать, не забыл? Спасибо, Рон. Умеешь спустить с небес в грязную лужу. Хандра возвращается, вгрызается в сердце чёрными зубами. Серебряные осколки блестят в глазах. А где-то на дне сознания вскидывается ало-золотое пламя. Речь, говорите? Ну что ж...
- Вы все собрались здесь пожрать и позлословить. Вы недостойны плевка павших на той войне. И да – плевка Сами-Знаете-Кого вы тоже недостойны! Толпа шумит. Толпа в ярости, но боится. Они всегда трусят, сытые, знающие цену себе и миру... Довольные тем, что есть ещё дураки, готовые стеречь это стадо. Не перевелись. И он, Поттер, среди них. Ведь позовут – побежит. И даже без зова... такая вот дурацкая правда. Смешная и дурацкая. Как правде и положено, собственно говоря. Вон, пробираются к трибуне. Плохо служите, господа авроры! Пожиратели бы тут уже полплощади заавадили... Или дают ему договорить? Успеть сказать главное... успеть... - Где вы были, когда он пришёл? И где вы будете, когда придёт другой? Где-вы-будете?!! Ладонь на плече. Чужая палочка упирается в спину. - Мистер Поттер, вам нездоровится... Короткая возня сзади – и давление на позвоночник исчезает. Сладкий голос Гермионы: - Полагаю, с Гарри всё в порядке. Он произносит речь – Министерство ведь этого хотело? Спасибо, подруга. Но я уже перегорел. - Что ж... счастливого всем аутодафе! Кажется, уже не аврор Поттер спускается с трибуны под восхищённый выдох Рона: «Ну ты и зажёг, старик!» Я не зажёг. Я горю. Горю за тех, кого обливают патокой, такой же прогорклой, как и выплёскиваемая на врагов желчь. А Фрэнка с Алисой не разрешили перевести в маггловскую клинику. Даже попробовать не разрешили... Невилл нынче очень молчалив. Аллея Диагон вся в непристойностях – при Волдеморте было намного чище. Джордж распылил по стенам своей лавки отталкивающие заклятья – вся краска выплёскивается в лицо пишущему. Владелец «Ужастиков Умников Уизли» тоже мало шутит теперь. Горю, как они... Опомнившийся распорядитель подал знак – и чучела запылали. Ведьмы и волшебники веселились. Кто-то громко завопил похабщину: «Волдеморт – урод...» - ... прямо в рот! – с готовностью подхватили песенку тут и там. Гарри Поттер шёл сквозь толпу, и она расступалась. Податливая, глупая, напуганная... «Он сумасшедший!» - авторитетно заявила пухленькая, похожая на кадушку с соленьями, волшебница. Ей никто не возразил. Пусть. Так даже проще. - Я бы не рассчитывал на приход другого Тёмного Лорда, Потти, - произнёс совсем рядом ну очень знакомый голос. Малфой был слегка встрёпан и очевидно пьян. Зачем он здесь? Прибьют же... в честь праздника. Гойл, похоже, в этот раз совпадал с Поттером в оценке ситуации. По-прежнему крепкий, с тупой физиономией... очень напуганный. Не за себя. За придурка, покачивающегося рядом. - Ступай домой. Хорошим мальчикам пора баиньки, - Гарри привычно, как учили в школе авроров, отсмотрел стоящих рядом. Так и есть – слизеринца «пасут». Причём особо и не скрываясь. Да, Люциус Малфой избежал Азкабана. Но его крах, как политика и бизнесмена, был очевиден. Счета заморожены, знакомые не подают руки... Глава семейства заперся в родовом поместье. Разумный шаг. Что ты здесь делаешь, придурок белобрысый? Зачем припёрся? - Считаешь меня хорошим, Поттер? – Драко сильно откидывается назад и долго хохочет – до слёз, до икоты. Утирает глаза и доверительно шепчет: - Посмотри на них. Кричат в небо его имя. Зовут... Как думаешь, Потти, откликнется? Гарри внезапно становится холодно. Он окидывает взглядом площадь. Запрокинутые головы, шальные глаза... Каждый из них – хоркрукс. Каждый вобрал в себя частичку Тьмы. Лелеет её, подкармливает, бережёт... Каждый. Сам. Добровольно. Принёс Тьме в жертву себя. Целая площадь живых хоркруксов. И запоздавшие – на подходе. - Мистер Поттер, не могли бы вы... Ой. Простите. Когда Гарри отворачивается от некстати подбежавшей журналистки, Малфоя рядом нет. Но Гойл – есть. И Гойл разрывается между страхом и преданностью. Зелёные глаза щурятся. Гарри знает, что Рон и Гермиона привычно занимают место у него за спиной. - Куда?.. - Они сказали – в Мунго... - Мистер Поттер, ваш... эээ... знакомый слегка перебрал, - откуда вынырнул этот прилизанный волшебник? – В Мунго ему окажут первую помощь. Нетерпеливый взмах руки. Гарри сегодня не в настроении долго болтать с добровольным хоркруксом. - Отлично. Я сейчас аппарирую в Мунго. Малфой мне нужен. Мы не закончили. - Эээ... Не думаю, что... Яростно-звеняще, прямо в лицо, в расширившиеся от страха глаза: - А вы лучше подумайте. Я помогу. Если через пять минут Малфоя здесь не будет, я рвану прямиком в больницу, а оттуда – в редакции всех газет и журналов, до которых сумею дотянуться. Министерству нужен скандал? – так это мы мигом! В первый раз, что ли? И другим тоном, повелительно: - Время пошло! Глядя в удаляющуюся спину, Поттер улыбается. Интересно, посмеют они арестовать собственного спасителя? Гермиона колдует над фальшивым галеоном, монета в кармане Гарри нагревается – кто-нибудь из Армии Дамблдора придёт... Пылают чучела. Горят мосты. Хандра бежит, поджав хвост. И Поттер знает: он всё делает правильно. Ведь если долго звать Волдеморта – тот придёт. Обязательно.
Читайте запись интервью, которое популярный ведущий Ли Джордан взял у известного политика Джастина Финч-Флетчли в связи с десятилетием победы над Волдемортом!
Имело ли право правительство Кингсли судить Упивающихся смертью и их пособников? Как Дин Томас стал секс-символом магической Британии? Почему на Гарри Поттера наложили «Силенцио» в зале суда?
Автор: featherxquill Название: Повергнут в прах и угнетен Оригинал: featherxquill.livejournal.com/152834.html Разрешение на перевод получен Переводчик: belana Бета: Rassda, Xvost Герои: Рита Скитер, Игорь Каркаров Рейтинг: R Жанр: стори Саммари: летом 1995 года в Софии был созвана чрезвычайная встреча Международной конфедерации магов. Это было первое задание Риты после перерыва. Именно в этом городе скрывался Игорь Каркаров. Дисклеймер: Все права на героев принадлежат Дж. К. Роулинг Примечание: переведено для Веселых Стартов-2008 читать дальше Но твердо знай, кто был однажды Повергнут в прах и угнетен, Еще сравняется с Мтацминдой, Своей надеждой окрылен. И.В. Сталин. (1)
София, по мнению Риты Скитер, была забытой Богом дырой. Конечно, это столица Болгарии и место проведения международных встреч стран Восточной Европы, поэтому она держала свои мысли при себе, но изыски архитектуры не отменяли того факта, что в городе было слишком много людей, слишком грязно и нечем дышать в июльскую жару. Плюс, у «Пророка» не оказалось денег на корпоративный портключ. Она добиралась сюда через сеть порталов общественного пользования: с остановкой в Вене и пробежкой через полгорода от одного портключа до другого. Так что вряд ли Риту можно было винить за комментарии вроде: «Выжившие из ума идиоты», когда Альбус Дамблдор и сотоварищи никак не могли закончить выступление, растекаясь мыслью по древу.
Это было первое задание Риты сразу после триумфального возвращения в «Пророк» со статьей про Поттера. Как сказал редактор, ее награда:
– Никто, кроме тебя, не справится. После возвращения Сама-Знаешь-Кого созвана чрезвычайная встреча Международной конфедерации магов. Горячий материал!
– Чепуха, – ругалась про себя Рита, вернувшись к себе в номер и скидывая туфли после первого рабочего дня, – конфедерация – всего лишь кучка самовлюбленных старых маразматиков.
* * *
София, по мнению Игоря Каркарова, была самым красивым городом в мире. Он уже точно не помнил, когда именно его сюда впервые занесло, но с каждым днем город нравился ему все больше и больше. После бегства от Темного Лорда первым побуждением Игоря, выросшего в небольшой словацкой деревеньке, было найти домик в какой-нибудь глуши и затаиться. Но где? И насколько? После того, как он бросил Крама во время третьего задания Турнира, аппарировать удалось только дважды: первый раз – из Шотландии на северную границу Финляндии и России, где располагался Дурмштранг, и затем дальше на юг, насколько хватило сил. С собой он забрал все вещи и золото, которые только смогли поместиться в одном, уменьшенном заклинанием чемодане, хоть и осознавал, что этого надолго не хватит. О сельской жизни он знал достаточно, чтобы выжить, но понимал: как только ты выбираешься из городов, возрастают шансы, что тебя запомнят.
Именно так он оказался в Болгарии, в стране, которой после того, как Крам стал знаменитым, приписывали месторасположение Дурмштранга. В Софии Каркаров отрастил бороду и смешался с толпой. После Дурмштранга, окруженного заснеженными лесами, большой город пугал, однако оказалось, что шум и толпы на улицах скрывали как нельзя лучше. Один или два раза он видел молодых людей, которые когда-то были его учениками, но Каркаров быстро отворачивался и скрывался в узких кривых переулках. Архитектура Софии будила детские воспоминания о поездке в Братиславу, а горы вокруг дарили чувство безопасности. Каркаров понимал, что это самообман, но это был чарующий самообман. Витоша казалась спящим зверем, и смог, постоянно висевший над долиной, почему-то только усиливал это впечатление.
Каркаров быстро понял, что болгары не слишком довольны жизнью. Коммунистический режим пал всего шесть лет назад. С тех пор управление страной никак не могли поделить между собой две оппозиционные политические партии, что приводило к расшатыванию экономики и росту безработицы. По всему городу Каркаров слышал голоса недовольных. Люди мечтали о лидере, хотели рабочие места и постоянные зарплаты. Игорь слушал и заводил полезные знакомства. Конечно, он действовал исподтишка – его свобода была свободой человека, которому приходится все время оглядываться через плечо, – но если Темный Лорд и его сторонники что-то и уважали, то это была власть.
Каркаров был уверен, что сумеет спрятаться. После первой войны он скрывался от Аластора Муди шесть месяцев, сейчас его не могли найти уже год. Его стратегия оказалась действенной, поэтому, услышав о чрезвычайной встрече Международной конфедерации магов, Каркаров посчитал, что у Темного Лорда есть более важные проблемы, чем съезд европейских диссидентов. Репортеров Игорь тоже не боялся: те, кто не следят за саммитом магов, будут гоняться за Крамом, который как раз вернулся в Софию после недавней победы болгар над национальной сборной команды Украины. Так что он точно он не ожидал, что столкнется с Ритой Скитер.
* * *
К концу третьего дня Рита совсем устала от обедов в роскошном ресторане отеля, где проходила встреча. В баре, конечно, было отличное мартини, местечко оказалось живописным: гостиничный комплекс находился у подножия Витоши, – но все было стерильно и претенциозно. Она устала от разговоров с чопорными французскими бюрократами, устала от членов германского Zaubererrat (2), произносивших «О, вы репортер!» с презрительной гримасой. Поэтому, вернувшись в свой номер (который находился в отнюдь не роскошной гостинице – «Пророк» и этого не мог себе позволить), Рита мечтала увидеть хоть что-нибудь живое. Она отправилась в город на поиски бара.
Ночью София казалась гораздо привлекательней, чем днем. Когда движение на улицах стихало, а тьма скрывала смог, город даже можно было назвать красивым. Дома, построенные столетия назад, подсвечивались желтым и голубым, неоновые вывески современных зданий радовали глаз. Узкие переулки тонули в цветных тенях, и Рита шла сквозь тьму к огням города.
Заведение, которое в конце концов привлекло ее внимание, сначала показалось дыркой в стене. Она заглянула внутрь: барная стойка на всю длину комнаты, низкие столики, за которыми удобнее выпивать, чем перекусывать, плюшевые кресла. Все заливал красный свет ламп, на каждом столе горели свечки в цветных жестянках – темно, но уютно. Может быть, это ее анимагическая сущность потянулась на свет. Кто знает.
* * *
Игорь взял за правило не привязываться к определенным местам. Чтобы понять все тонкости и настроения этого маггловского города, важно было услышать самые разные мнения, встретить как можно больше людей. Конечно, есть и другие плюсы: если кто-нибудь будет его искать, его перемещения нельзя будет предсказать, он же успеет узнать о преследователях и скрыться. В эту ночь Игорь ужинал в темном маленьком баре далеко от проторенных троп. Чуть раньше он общался с человеком, оказавшимся членом бывшей главенствующей коммунистической партии. У них завязался интересный разговор, и Каркаров, задумчиво согревая в руках стакан с виски и время от времени таская засахаренные орешки из миски на барной стойке, погрузился в собственные мысли.
А потом он увидел ее. Ошибиться было невозможно: светлые волосы, яркая помада, черная юбка и чулки, какая-то непонятная штука из лиловых перьев на воротнике и манжетах. Ей было совершенно не место в этом баре, но женщина не замечала косые взгляды или не обращала на них внимания. Взяв меню со стойки у входа, она подошла к одному из столиков, поставила на него свою сумочку и села, окинув комнату взглядом. На мгновенье их взгляды встретились. Каркаров быстро отвернулся, снова уставившись на выпивку, которая уже успела закончиться. Он повторил заказ. Подмывало желание встать и уйти с той скоростью, с которой ноги его понесут, но тогда пришлось бы пройти мимо нее, а он не хотел привлекать к себе внимание.
Святой Мерлин, он постарался стать незаметным, слиться с тенями. Густая борода должна была изменить его до неузнаваемости. Одежда ничем не напоминала ту, которую он носил, будучи директором Дурмштранга. Лучше он подождет, пока ей принесут заказ, и проскользнет через два столика от нее, укрывшись пеленой сигаретного дыма. Она его не узнает. Не сможет. Его ведь не существует.
* * *
Она сначала и не узнала. На родине Рита была довольно знаменита, она привыкла к знакам внимания со стороны мужчин (и женщин, если уж на то пошло). Ей нравилось, когда на нее смотрят. Сейчас ее зацепил не сам взгляд, а его отсутствие: этот человек быстро отвернулся и больше не обращал на нее внимания. Рита заказала коктейль, который значился в меню как «Облако», и определившись с вопросом, что поесть, поняла: заняться нечем, осталось только разглядывать зал. Он по-прежнему не смотрел на нее – даже косого взгляда не бросил – и напрягся. Это было заметно по линии плеч.
Что-то было знакомое в этих узких плечах. Почему-то в голове всплывали образы дорогих мехов, которые не могли скрыть хрупкость фигуры, но Рита не могла вспомнить, с кем связаны эти ассоциации. Принесли коктейль, она потягивала его, наблюдая за одной из пар. Они так бурно жестикулировали, что было удивительно, как они умудрялись не пролить свои напитки. Рита слышала обрывки их разговора, но мало что понимала: чары перевода прекрасно работают для меню ресторанов, сносно справляются с диалогами один на один, но совершенно бесполезны при попытках разобраться в какофонии большого города.
Ее взгляд постоянно возвращался к тому незнакомцу. Кажется, в компании очередной порции алкоголя он чувствовал себя более непринужденно. Рита не могла отделаться от ощущения, что они знакомы, а ни один хороший репортер не игнорирует шестое чувство. Если бы он только повернулся, и она могла бы рассмотреть его лицо…
* * *
Игорь старался не оборачиваться, даже чтобы посмотреть, принесли ли ей заказ, или проверить, не разглядывает ли она его. В итоге он даже не заметил, как она подошла и села рядом, пока не раскрыл рот, чтобы заказать еще виски.
– Я так и знала! Я была уверена, что мы знакомы. Твой голос тебя выдал!
Он повернулся, опешив: Рита опиралась локтем на барную стойку и смотрела на него, с вызовом подняв бровь. Каркарова бросило в жар. Он попытался сделать вид, что не понимает, по-болгарски ответив, что не знает английского, но когда принесли виски, его руки дрожали. Ложь потонула в звоне монет, падавших на полированное дерево.
– Брось, Игорь! Уж кто-кто, а я умею распознавать ложь, а ты никогда не умел врать складно.
Несколько секунд он молчал. Она знала, кто он, притворяться было бессмысленно. Если он сейчас встанет и уйдет, последствий будет не предугадать. В этом городе слишком много возможностей, чтобы Каркаров сбежал просто потому, что эта женщина его узнала. Если уйдет, она, может, и не станет его преследовать, но у него не будет никаких гарантий, что впоследствии она не выдаст его. Если же он поговорит с ней, может, сумеет убедить молчать.
– Тише, – наконец пробормотал Каркаров, – здесь меня зовут Станислав. Что тебе от меня надо?
Он повернулся к ней лицом. Рита посмотрела на него поверх бокала, потом бросила взгляд на свои ногти и стерла невидимое пятнышко на указательном пальце:
– Не знаю. Еще не придумала. Мне невыносимо скучно последние три дня, так что развлеки меня.
Развлечь?
– Как? Чем?
Рита снова вскинула бровь и улыбнулась – Каркарову почему-то вспомнились волки.
– Расскажи что-нибудь. Я по восемь часов кряду слушаю, как напыщенные старые идиоты рассуждают о международной политике. Тебе что, сложно, что ли? Я прямо горю желанием узнать, где ты пропадал. Приглашаю за мой столик.
Предложение было сделано так, что отбивало всякое желание его отклонить. Он пошел к столику, с трудом переставляя ноги и подавляя дрожь при мысли о том, что эта женщина может сделать, если его рассказ окажется недостаточно увлекательным или наоборот, слишком увлекательным, чтобы она держала язык за зубами.
Когда она садилась, обивка энергично под ней выдохнула. Он опустился напротив, и кресло страдающе-протяжно застонало. Она потягивала свой коктейль, а он молча наблюдал. Зачесалась борода. Он почесал.
– Почему София? – Она произнесла неправильно. Каркаров улыбнулся почти против воли – она здесь чужая.
Он едва заметно пожал плечами:
– Почему бы нет? Это интересное место. Мне нравится. – Может, получится не проболтаться, что он живет здесь, и она подумает, что он в городе проездом, собирает последние новости о Конфедерации. Вполне логичное предположение. В конце концов, передвижения Темного Лорда напрямую влияют на его жизнь.
– Но шанс, что тебя узнают…
– …здесь значительно ниже, чем в селах, где люди помнят лица незнакомцев. Мои бывшие ученики живут по всей Европе. Нигде не безопасно.
Рита кивнула. Пришел официант и поставил на стол тарелку таратора и прибор, но столики были настолько низкими, что есть за ними казалось нелепым. Рита взяла тарелку в руки. Он видел, как ее пальцы сжали посуду, слышал, как длинные ногти цокнули по керамической поверхности.
– В Британии новый министр. Ты об этом слышал? – Игорь ничего не знал, и удивление, видимо, отразилось на его лице, потому что она улыбнулась. – Всего несколько недель назад. У Фаджа тогда выдалась особо неудачная неделя: Пожиратели смерти взорвали мост в маггловском Лондоне, Эммелина Ванс и Амелия Боунс были убиты. Говорят, Сам-Знаешь-Кто лично прикончил Амелию в здании министерства. Новый министр – Руфус Скримджер, он куда представительнее Фаджа.
– Еще бы. – Игорь помнил Скримджера. Тот был начинающим аврором во время первой войны, один из первых учеников Аластора Муди.
Рита пила холодный суп, мурлыкая от удовольствия.
– Похоже на жидкий салат. Могу есть салаты каждый день. Ну, часто ты пересекаешься с магическим миром?
Он поставил пустой бокал на стол и сплел пальцы.
– Нет. Не могу часто – это было бы опрометчиво с моей стороны.
– Люциус Малфой в тюрьме.
– Я об этом слышал.
– Я так и подумала.
Она взяла тарелку в одну руку, а другой махнула официанту, чтобы принес еще коктейль и виски. На запястье затрепетали перья, рукав сполз вниз, обнажая бледную кожу запястья. Рита заметила, что он ее разглядывает. Каркаров отвернулся.
– Нравится? – она наклонилась вперед и провела рукавом по его руке.
Перья пощекотали кожу, и Каркаров почувствовал, как приподнялись волоски на коже. Официант принес заказ, и когда они остались одни, снова повисла тишина, ощущавшая почти физически.
– Итак, с магическим миром ты почти не пересекаешься. Чем же ты занимался? – Рита взяла тарелку в обе руки и поверх нее посмотрела на Каркарова.
Каркаров нервно постукивал большим пальцем по ладони.
– Ничего особенного. Плыл по течению. Понемногу зарабатывал на жизнь. – Злясь на собственную нервозность, он сжал кулаки и положил руки на колени.
Рита рассмеялась:
– Да ладно тебе! Плыл по течению? Ты думаешь, я поверю, что ты сбежал, чтобы смотреть, как жизнь проходит мимо? И это ты – человек, которому, чтобы избежать тюрьмы, пришлось сдать своих среди Упивающихся, но который потом умудрился стать директором Дурмштранга? У тебя просто обязан быть какой-то козырь в рукаве. Я интересуюсь исключительно из любопытства. Если не хочешь, я никому ничего не скажу.
В ее глазах и движениях читалась искренность. Он не поверил ни на секунду: она слизеринка до мозга костей, – но последняя фраза крутилась в голове. «Если не хочешь, я никому ничего не скажу». Рита явно считала, что он хочет, чтобы она держала язык за зубами, но сам Каркаров не был в этом столь уверен. И вообще, куда амбициозному политику без прессы? Может, если ей все рассказать, она сможет быть полезной? Темный Лорд не хочет ничего знать о мире магглов, в нужное время и в нужном месте содействие Риты окажется полезным.
– Ну, – он взял в руки стакан виски и улыбнулся, – я заинтересовался маггловской политикой. – Ее глаза загорелись, и он рассказал ей все, что знал.
Рассказал о коррупции в политике, об экономических проблемах, о безработице. Рассказал о недовольстве простых людей, о том, что никто не знает, чего хотеть, выбирая то социалистов, то демократов. Дело обстояло так, что до 1990 года в Болгарии не проводились выборы около шестидесяти лет. Люди забыли, как думать самостоятельно. Большинство даже никогда не пробовали. Им нужен был кто-то, способный сказать, что делать, харизматичный лидер, оратор, плетущий словесное кружево, даже чары.
Рита была очарована. Она ловила каждое слово, ее рука то касалась его, то взлетала в воздух, призывая официанта, то гладила его колено. Каркарову показалось, что его выпивку обновляли чаще, но он точно не был пьян. Раньше идеи Игоря никто не выслушивал, Рита же задавала вопросы, выявляла несоответствия, указывая на дыры в плане, предлагала что-то свое. Мерлин, как же он соскучился по волшебному миру и возможности свободно обсуждать свои магические способности.
Они проговорили до закрытия, пока официанты не начали задувать свечи на столах, прозрачно намекая, что посетителям пора уходить. На улице Рита взяла Игоря под руку и поправила воротник его рубашки. Перья на ее рукаве задели бороду и пощекотали ухо.
– Есть место, где можно продолжить разговор?
Каркаров колебался. В этом городе никто не бывал в его квартире. Никто не знал, где он живет, – единственная константа в жизни, единственное место, куда Каркаров возвращался каждый день.
Рита, наверное, почувствовала его напряженность, потому что ее рука коснулась плеча Игоря:
– Я бы предложила свою комнату, но она в отеле, где проходит встреча Конфедерации. Магов там как грязи.
Каркаров больше не размышлял. Толком не осознав, что делает, он взял Риту за руку и повел по узким улочкам в свою незамысловатую квартиру, одну из четырех, прилепленных сверху к прачечной и табачному магазину. Побеленные стены, уже давно не белые, минимум мебели и небольшая кухня, где вдоль стен видны трубы, не закрытые полками. Вместо кровати матрац на полу, кафель в ванной мертвенно-зеленого цвета. Ничего общего с богатыми апартаментами в Дурмштранге, но вряд ли, если бы он остался, он был бы до сих пор жив, чтобы ценить это.
– Извини, что так убого, – сказал он. – Может быть, потом будет что-то более грандиозное.
– Все отлично, – ответила Рита. – Даже не сомневаюсь.
– Вина?
– Вино подойдет.
Каркаров взял с одной из полок бутылку мавруда – в бегах или нет, он не собирался пить плохой алкоголь. Разливая, Игорь бросил взгляд на Риту. Та сидела на краю кровати, подогнув одну ногу, вторую выпрямив перед собой, и опиралась на руки, откинувшись назад. Он удивился, когда она села на кровать, а не за стол рядом с ним. Рита улыбнулась, – алые губы растянулись месяцем. Откинула голову назад. Ее длинная, обнаженная шея была даже бледнее запястий. Рита являла собой полный контраст с серой обстановкой вокруг: прекрасное видение из его будущего, где будут власть, уважение, деньги и внимание красивых женщин.
В бегах Каркарову пришлось отказаться от женского общества. Ему было важно сохранять трезвость мысли. Не хотелось бы, чтобы прелестное женское личико отвлекло настолько, что он не заметил бы, как Упивающийся наносит удар со спины. Но это… это сотрудничество, так? Разве есть способ лучше, чтобы его скрепить? Игорь взял бокалы и сел рядом с ней.
– За будущее, – он передал ей вино.
– За будущее, – отозвалась Рита и пригубила вино. В ее глазах плясали чертики. Отпивая, она так и не отвела взгляд.
Сердце забилось чаще в предвкушении. Руки так тряслись, что пришлось прижать бокал к ноге, иначе Каркаров бы расплескал все вино. Рита оторвала губы от края фужера и положила руку на колено, лениво покачивая бокалом. Вся ее поза служила приглашением: расслабленная и открытая, она сидела, немного повернувшись к нему. В глазах Риты плясали смешинки, но она молчала. Ждала, что Игорь сделает первый шаг. Внезапно он почувствовал себя неловко: одна рука занята бокалом, и между ними слишком большое расстояние, потому что он сел далеко. Игорь поставил на матрац руку и оперся на нее, пододвигаясь ближе, чтобы это не особо бросалось в глаза. Он сидел и смотрел на нее, замечая, как ее от ее дыхания трепещут перья на воротнике, как локон зацепился за воротник, когда Рита повернула к нему голову, распрямился, спружинил и вернулся на место.
«Ради Мерлина, сделай же что-нибудь, соберись».
Он протянул руку, втайне радуясь, что она не дрожит, и погладил ее по щеке. Ее кожа на ощупь оказалась нежной, гладкой и сухой, как после пудры. Он провел рукой вниз, большим пальцем размазывая помаду с ее губ и обнажая розовое под алым. Она не отрывала от него глаз, тепло ее дыхания согревало пальцы. Он провел пальцем по ее рту, стирая и размазывая помаду по щеке.
Поцелуй вышел осторожным, он придерживал ее за подбородок, пока изучал ее вкус. Рита оказалась нежной, податливой, но не застенчивой. Она брала все и отдавала чуть больше, подстегивая его. Игорь отодвинулся, поспешно забирая у нее вино, и поставил оба бокала на пол. Рита сняла очки и аккуратно их сложила.
Она обнял ее, привлекая. Мягкая грудь прижималась к его, жаркие женские руки скользили по спине, пока он снова целовал ее, сжимая в кулаке светлые локоны. Игорь потянул ее голову назад, открывая горло и спускаясь мелкими поцелуями ниже, ощущая соленый вкус кожи. Перья щекотали кожу, а борода цеплялась и царапала ее нежную кожу.
Игорь оторвался от нее, наслаждаясь зрелищем: запрокинутая голова, приоткрытые губы, размазанная алая помада, темные от страсти глаза, расширившиеся черные зрачки почти закрыли голубую радужку. Видя, что он рассматривает ее, Рита улыбнулась и скользнула рукой к его поясу, вытягивая заправленную в брюки рубашку. Всего через мгновение Игорь почувствовал прикосновение теплой ладони, ногти прошлись по коже, словно удар током, и он с трудом подавил стон, пытаясь сдержаться, чтобы просто не наброситься на нее. Это проверка, такая же, как чуть раньше разговор в баре. Если он поведет себя, словно несдержанный школьник, она никогда не будет принимать его всерьез. Каркаров, внутренне сдерживая себя, провел пальцем по ее ключице, нырнул под оторочку из перьев и потянул ткань вниз по плечу.
Боги, как же она прекрасна… Кремовая кожа, мягкая и упругая под его ладонями, почти светилась на фоне темной одежды, и Игорь так давно, так давно не был с женщиной. Он опустил ладонь на ее спину и привлек Риту к себе, утыкаясь лицом в ее шею. Выцеловывая нежную кожу, зубами стянул с плеча лямку ее комбинации. От Риты пахло чем-то мускусным, сладким и опьяняющим.
Ее руки скользнули под ткань, и, поддевая ногтями пуговицы, Рита принялась расстегивать рубашку, время от времени проводя длинными пальцами по его груди. Он высвободил руки из рукавов, и рубашка с пиджаком полетели на пол. Когда они упали на матрац, Рита обвила его ногами, юбка задралась, и он почувствовал тепло ее тела. Застежки чулок впивались в бедра. Он вжался в нее еще сильнее, приподнимаясь и медленно опускаясь. Член, и так натягивающий брюки, проехался по выпирающей косточке таза. Хотелось выпрыгнуть из собственной одежды.
Тишину нарушало лишь сбивчивое дыхание, звук расстегиваемой молнии и стук обуви об пол. Когда на Рите не осталось одежды, он вспомнил постельное белье в Дурмштранге. Каким же наслаждением было бы зажечь свечи, видеть ее локоны на фоне роскошных простыней, обвести изгиб груди и бедер, выхваченных в сумраке мерцающим светом, и скользнуть дальше, туда, где женское тело скрывали тени. Бледное электрическое освещение его квартиры слишком мертво, оно ей не к лицу.
Игорь провел пальцами по ее животу и обхватил грудь. Та идеально легла в ладонь. Он продолжил движение, большим пальцем захватывая сосок, – Рита откинула голову и прикусила губу. Когда-нибудь, когда он станет великим лидером Болгарии, каких здесь еще не видели, а она преподнесет эту новость так, что магический мир начнет его уважать, Игорь отплатит ей. Он будет спать с ней на бархатных темно-зеленых простынях, и огонь камина будет освещать каждое изменения выражения на ее лице. Сейчас же придется довольствоваться тем, что есть.
Рита обвила его рукой, и он опустился сверху. Когда она позвала шепотом: «Давай», он подался вперед, погружаясь в ее жар, ощущая реальность женского тела под ним. Игорь закрыл глаза. О да-а. Они поднимались и падали, пересекали континенты и свергали правительства. Он взлетал на волне ее наслаждения, она изгибалась под ним, заставляя двигаться быстрее и глубже. Рита вела – он подчинялся, но когда она содрогнулась в оргазме первый раз, он не стал останавливаться. Скользнул рукой вниз, поглаживая и массируя нежную плоть вкруговую, собственным весом удерживал Риту на месте, пока ее тело снова не напряглось и не задрожало уже во второй раз, сжимаясь вокруг и унося его с собой.
Игорь запрокинул голову, перед глазами вспыхивали фейерверки. Время застыло, и в этот момент он увидел вечность в слепящей пустоте: кто он есть и кем он может стать. А потом назад, в реальность, до полного изнеможения. Риту под ним наконец перестала бить дрожь, и они рухнули в изнеможении на матрац.
Какое-то время, усталые и потные, они отдыхали. Рука Игоря лежала на ее бедре, и большим пальцем он вырисовал круги по гладкой коже. Рита почти не реагировала и казалась умиротворенной. Что ж, если это и вправду была проверка, он точно ее прошел.
Игорь закрыл глаза, сквозь усталость борясь со сном. В голове снова всплыл разговор с тем коммунистом, бывшим членом парламента при Советском Союзе. Старик почти со священным благоговением рассказывал об Иосифе Сталине, его ораторских навыках, проницательности, способности манипулировать людьми, настраивая союзников друг против друга.
– Что нужно Болгарии, – продолжил он, – так это такой же лидер, кто-то, отличный от других, кто-то представляющий собой нечто больше, чем нынешние слабые политические лидеры, меняющиеся каждый день. Кто-то, обладающий силой и не боящийся ее использовать.
– Почему мы должны прятаться? – спросил Каркаров, разглядывая потолок.
– М-м-м? – пробормотала Рита, лениво потянувшись.
Он повернулся к ней, опершись на локоть. Рита лежала, положив руку под голову и свесив одну ногу с края матраца на пол, очевидно, совершенно не стесняясь собственного вида. Она перевела на него глаза, и их оттенок показался Игорю ярче, чем обычно.
– Почему мы должны прятать наши магические способности? – повторил он. – Болгарам нужен лидер. Не один из них – кто-то лучше. Почему магам не стать этими «лучшими»? Природа дала нам больше, чем магглам, и все-таки мы прячемся от них, притворяемся, что нас не существует. Почему мы не можем управлять ими в открытую?
* * *
Если кто-нибудь спросил бы Риту через неделю, месяц или год, как она тогда повела себя, вряд ли бы ее ответ был вразумительным. В тот момент она смогла только пробормотать что-то, отдаленно напоминающее согласие, и они с Игорем подняли бокалы. Но его слова и фанатичный блеск глаз не на шутку испугали ее.
Рита была довольно хорошо знакома с историей. Несколько лет назад она перерыла библиотеку в поисках информации о Гриндельвальде. Его имя все знали, но вот что-то конкретное… В свое время в гостиной Слизерина имя Гриндевальда поминали постоянно. Беллатрикс Блэк, одноклассница Риты, часто говорила о новом Темной Лорде, который в этот раз все сделает правильно, но создавалось впечатление, что никто не знал, что предыдущий сделал не так. Правда состояла в том, что кампания Гриндельвальда проходила в Европе во время Второй мировой войны, и чем он занимался, не выходило на свет много лет. О нем мало писали по-английски, и вся информация основывалась на обрывочных устных свидетельствах. Это же целая золотая жила для английского писателя. Рита продолжила копать и нарыла несколько довольно любопытных фактов об юношеской дружбе Гриндельвальда и Дамблдора, но решила придержать эту информацию – скорее всего, до смерти старика-директора, потому что сведения были слишком поверхностными, их надо сильно приукрасить, чтобы суметь продать. Такие вещи обычно не работают, когда главный герой может себя защитить.
Но правду Рита все же узнала: целью кампании Гриндельвальда было уничтожение Статута о секретности и установлении магического правления над магглами. Он смог проникнуть в высшие структуры нацистов и внедрить идеи о превосходстве арийцев над остальными людьми, и пока бушевала война, он использовал ее как прикрытие, а в концлагеря отправлял своих врагов.
Рита посмотрела на Игоря. То, что вначале показалось интересным материалом – об успехе или самонадеянном идиотизме, в зависимости от результата, – обернулось чем-то зловещим. Она видела страсть в глазах Игоря, но вряд ли это она была ей причиной.
* * *
На рассвете Рита ушла, торопливо натянув вчерашний цветастый наряд. Восходящее солнце окрасило мир в оранжевый цвет. Город только просыпался. Вернувшись в отель, Рита сходила в душ, смывая с себя мужской запах, и, даже не высушив волосы, отправила сову с письмом.
Беллатрикс,
Мы с тобой давно не общались, но у меня есть информация, которая, как мне кажется, тебя заинтересует. Я сейчас в Болгарии, на съезде Международной конфедерации магов, и вчера я столкнулась с Игорем Каркаровым. Если ты дашь слово, что все будет сделано в пределах Британии и что эту историю расскажу я, я пришлю тебе адрес, по которому его можно найти.
Рита Скитер.
Последним воспоминанием Риты об Игоре Каркарове стала его левая лодыжка. Когда она добралась до ветхой развалюхи в Нортумбрии, в воздухе над которой висела темная метка, авроры были уже на месте. Как обычно, она принялась выспрашивать подробности, за спиной вполголоса произнесли: «Стервятница…». Каркарова положили на носилки и понесли. Белая простыня прикрывала его не до конца, из-под нее торчали ноги.
ПРИМЕЧАНИЯ: (1) Стихотворение в эпиграфе написано не Сталиным, но автор посчитал возможным опустить эту деталь. (2) Zaubererrat – совет магов, нем.
читать на "Сказках" Автор: Алисия (_alisia_) Бета: КП Рейтинг: PG-13 Размер: мини Пейринг: Доминик Уизли, Олливандер Жанр: Drama, General Отказ: все права на героев, названия и коммерческую выгоду у Дж.К.Роулинг и Warner Bros. Я просто развлекаюсь Аннотация: Первая любовь вейлы...
Немного о вейлах, немного о волшебных палочках... как раз, наверное, настолько немного, чтобы каким-то боком оказаться в тему сообщества Хотя вообще-то про первую любовь. И нет, это не вейло-фик
Фик о школе Дурмштранг, о печально известном ее директоре и самом знаменитом ученике. Как всегда у автора, много тщательно продуманных достоверных подробностей политической и социальной жизни Восточной Европы и Британии.
Текст выложен с разрешения автора.
Автор: TerryBolger Бета: Катю Рейтинг: PG-13 Тип: в целом джен, но есть упоминания о слэше Размер: мини Пейрсонажи: Виктор Крам, Игорь Каркаров Жанр: Missing scene, Romance Отказ: все принадлежит Роулинг, авторские – только плоды больной фантазии. Аннотация: Подающий большие надежды ученик и учитель, мечтающий вырастить своего Избранного. Жизнь в ожидании войны и непрекращающаяся несмотря ни на что игра. Кто победит? Комментарии: Заявка Диана Шипилова на HP-Ficatрon 2008.
*** Из душевых валил пар – даже запасные игроки, так за весь матч и не вышедшие на поле, забрались под горячие струи воды. Снаружи действительно была мерзкая мартовская погода, когда зима еще по-настоящему не кончилась, а весна показывала себя с самой непривлекательной стороны: резкий ветер, мокрый снег и грязь, и слякоть под ногами – не поле, а болото. - Неплохо выступили сегодня, парни, - тренер на минуту заглянул в раздевалу. Ганька помахал ему только что снятой футболкой – на его спине был хорошо виден еще не заживший синяк от удара балджером. - Хорошо, что тебя вскользь. После душа к колдомедику, - взгляд прищуренных глаз был внимателен. – Крам, ты как? Живой? – он кивнул молодому человеку, распускающему шнуровку сапог – пальцы совершенно онемели от холода. – В следующий раз так высоко не поднимайся. Все равно ведь словил его внизу. С ним как с девушкой нужно: побегал за ним, а потом жди – сама придет проверить, не разлюбил ли. Замерз ведь? – Виктор согласно кивнул и снова уставился на свои ноги – осталось снять штаны и отправиться в душевую, манившую теплом и сладковатым запахом мыла. Тело ломило от усталости и неотпускавшего напряжения. На кафельном полу оседала влага, конденсируясь в прозрачные капли. - Ну что, ребята, согреем нашего мальчика? – Александр, только вышедший из душа и вытиравший влажные волосы, вместо того, чтобы замотать полотенце вокруг бедер, подошел к новичку – Крам начал играть со сборной только с этого сентября. Длинные смуглые пальцы – Александр был родом из Македонии – подхватили Виктора за подбородок, заставляя поднять голову, - Устала птичка высокого полета? Замерзла, хочется под крылышко к любимому директору? А уж он-то как скучает без своего мальчика… - Сан, чего ты к парню привязался? – Богдан прошел мимо них в душ. Больше никто не отреагировал – и Виктор понял, что именно сейчас и должно пройти «посвящение», про которое туманно рассказывал директор и тренеры в летних лагерях. Слишком громко хлопнули дверки душевых кабинок – в раздевалке остались только он и Александр. Продолжавший смотреть на него внимательно и оценивающе, словно пытаясь предугадать следующее движение. - Не можешь успокоиться? – Алекснадр сам мечтал стать ловцом, но так и остался загонщиком; об этом знали все – вплодь до журналистов, которые любили писать про импозантного игрока сборной Болгарии. Виктор чуть повел головой, теперь пальцы мужчины больше не касались его кожи. Внутри все ныло – он не представлял, что будет дальше, но понимал, что от того, как пройдет эта разборка, зависит его будущее в сборной. И если он напортачит, то даже тренер и директор не помогут ему здесь удержаться. А ему нужно было остаться здесь. - А зачем мне успокаиваться? – Александр хрипло хохотнул и повел бедрами – Виктор сглотнул, поняв, что мужчина полувозбужден. - Девка не дала, что ли? – Виктор усмехнулся. Он так и не поменял позы – сидел, широко расставив ноги, свесив между колен ладони. - Знаешь чем отличается настоящий мужчина от таких сопляков как ты? – Александр начинал злиться. Виктор следил за каждым его движением, готовый перехватить его руку или отразить удар – внимательность ловца играла ему на руку. Рядом продолжала журчать вода, и вокруг плыл пар. Чуть заметно повел пальцами, проверяя, сводит ли их еще от холода. – Они берут, то, что сопляки взять не могут. Понял? – и попытался повалить парня на скамейку, словно для этого и предназначенную – широкую. Виктор, увернулся, больно ударившись головой о стену – перед глазами запрыгали красные пятна, но и злости прибавилось, сделал подножку и, схватив мужчину за руку, потянул на себя. Тот растерялся и через минуту они уже катались по полу раздевалки, то и дело натыкаясь на скамейки и брошенную одежду остальных игроков. - Что здесь происходит?! – тренер орал, стоя прямо над ними и с силой сжимая плечо Крама. Он поднял глаза – Александр, на груди которого он теперь сидел, чуть повернул голову, чтобы сплюнуть кровавую слюну. – Вылететь из сборной хочешь, мальчишка? Или последние мозги там наверху отморозил? – Виктор молча слез с поверженного противника и осторожно огляделся: остальные игроки, уже вышедшие из душевых, прятали улыбки, медленно одевясь и собирая вещи. – Три недели уборки раздевалок. Один. Понял?! - Как скажите, господин тренер. Когда он мыл душевые, после того как остальная команда отправилась спать, он нашел в дальнем углу несколько соломинок – одна из них была короче остальных. Виктор присел на корточки, отбросив швабру, со стуком ударившуюся о стену. Он выдержал. Он остается. Он прикрыл глаза, представляя, как улыбается директор Игорь, читая утреннюю газету за чашкой невероятно крепкого черного чая, и как плавают по блестящей поверхности крошечные смородиновые листья.
Чашка вторая
*** Коридоры Дурмштанга – сырые, стены кое-где покрыты серой плесенью, а если спуститься на нижние этажи, то можно попасть к подземной речке, в которой живут безглазые рыбы, или к раздевалкам квиддичных игроков. Кто устроил их так низко – нужно пройти всю школу, прежде чем в них попадешь, - никто не знает, а сам Каркаров не стал ничего менять, когда стал директором. Он всегда предпочитал наблюдать и убеждать – словами, собственными поступками. Сами коридоры были изгибистыми, словно были сделаны не человеческими руками, а проделаны в камне гигантским червем. - Что, Крам, один ходить боишься? Рука отвалится автографы раздавать? – маленький чернявый парнишка – Яшка-цыганенок – стоял, прислонившись к стене, и поигрывал ножом. Крам и двое его друзей, шедшие из раздевалки, прошли мимо – не оборачиваясь. – На простых смертных ты уже не смотришь? Хочешь, я тебя так прокляну, что на тебя ни одна девушка не посмотрит? А? – Крам чеканил шаг по коридору. Только он заметил директора, стоявшего, тяжело оперевшись на трость на пересечении с южной галереей, куда было запрещено ходить ученикам. Каркаров кивнул ученику, тот понял и сделал вид, что никого не видел. Эхом продолжали разноситься по подземелью слова цыгана, - Нахватался спеси у заграничных франтов? А мы вас порежем, вот тогда и посмотрим, на кого работает цивилзация и прогресс… И все будут равны… Взгляд сам скользнул по высеченному на стене знаку Гриндевальда – в сумраке он светился голубым, а значит, взошла луна. Виктор жестом показал своим спутникам, что стоит поторопиться, хотя они это и так понимали. Каркаров смотрел им вслед: - И что скажете, директор? Вам ведь по нраву эта заграничная мода. - Яков, - Каркаров повернулся к ученику, который демонстративно доставал дешевые сигареты из кармана брюк. Красный огонек на мгновение осветил смуглое лицо, сверкнул во внимательных черных глазах, - ваше эксперементирование с социалистической идеологией меня совершенно не впечатляет. И я рекомендовал бы вам ознакомиться с трудами классиков межклассовой борьбы. И следите за речью. Эссе о распространении социалистических идей в магическом обществе. С реальными историческими примерами. Литературу найдете сами. К завтрашнему вечеру. - Как скажете, господин директор, - парень усмехнулся и кивнул – Каркарова невозможно было не слушаться. Над директором потихоньку посмеивались, но не перечили, памятуя рассказы о первых годах его преподавания в Дурмштанге и участия в войне на стороне Темного Лорда, хотя с тех пор и прошло уже лет пятнадцать. Директор славился тем, что ничего не запрещал, но за недоведенные до конца начинания карал строго: не берись за то, что не можешь закончить. А то, что директор официально объявил, что не хочет, чтобы школа стала объектом политических манипуляций, давало возможность получать здесь образование потомкам всех участников магических войн двадцатого века. - Хотя нет. Сравните режимы Гриндевальда и планы Того-Кого-Нельзя-Называть, особенно в части развития отношений в магическом обществе и определения избранности. И попросите Крама зайти ко мне утром. Вид из окна никогда не менялся, но Каркарову нравилась эта постоянность – такая редкость в бешено меняющемся мире: скалистый склон, блестящий слюдой и кварцем на солнце, поросший соснами и серебряная вода – в ней действительно содержалось много серебра, если верить исследованиям. А теперь внутри что-то ныло и обрывалось: как при чтении откровений Мережковского в детстве или от разговоров с молодым Риддлом – скоро этот пейзаж должен был обогатиться еще одной деталью. И кто-то из учеников школы должен был снова отправиться в большое плавание. Каркаров усмехнулся и провел рукой по бороде – Дурмштанг был школой для по-настоящему великих волшебников, и у каждого поколения должен быть свой Избранный. Каким был свое время Гриндевальд, каким был сам Каркаров, каким должен стать Крам. Уже становится. - Можно, господин директор? – Виктор, постучав, толкнул дверь. Из кабинета пахнуло сладким запахом свечного дыма и смородинового чая, так любимого директором. Тот стоял у окна, задумчиво поглаживая бороду. - Присаживайся, - Каркаров махнул рукой. Виктор привычно устроился на стуле у книжных стеллажей. – Как квиддич? Я горжусь тобой, - Каркаров обернулся вовремя – суровое лицо Крама преобразилось – он улыбался как мальчишка. – И твои родные гордились бы тобой, - ложка сама собой размешивала в чашке ароматный чай. Крам сидел, выпрямившись, и рассматривал паркет у себя под ногами. Может быть, он вспоминал разговоры с директором пятилетней давности … Крам появился в Дурмштанге с длинным письмом от матери, кожаным кошельком со старыми золотыми монетами и рюкзаком, к которому были привязаны кирзовые сапоги, которые списала советская армия. Каркаров тогда директорствовал уже лет пять, больше времени посвящая чтению, чем ученикам – первый азарт прошел, а попечительский совет замучил требованиями обновлять учебные планы ежегодно, явно не сознавая, что магическая наука не идет вперед семимильными шагами. Да и после английских приключений уже не хотелось ничего такого: Азбакан и суд были еще свежи в памяти, как и работа над докторской диссертацией в Сорбонском Университете на степень в области философии. Крам был совершенно обычным ребенком –таких замкнутых и сдержанных в Дурмштанге было несколько сотен, приезжавших со всей Европы учиться или просто прятаться, потому что их семьи были не в ладах с местными правительствами или хотели для своих отпрысков слишком блестящего будущего. Они сбивались в стаи и боролись за выживание. И знания. Все было как раньше, как помнил сам Каркаров, приехавший в Дурмштанг именно заканчивать свое базовое магическое образование – домашней подготовки не хватило бы, чтобы сдать экзамены на получение магического сертификата. Только вот слишком тихо было в школе, которой все кому не лень припоминали Гриндевальда, - не хватало борьбы, азарта, гордости. Но, когда он стал вожаком новой стаи, просто сорвав старшим ученикам обычную инициацию второкурсников - по какой-то иронии судьбы проводившуюся в ночь на День освобождения Болгарии от Османов, директор обратил на мальчика внимание. Нарушение школьных обычаев – а Крам действительно не стал обхаживать старших учеников, как того требовала старинная традиция, - было первым знаком. Тогда же его заставили ввести в программу обязательным предметом квиддич. Каркаров наблюдал, выжидая, когда же наступит момент, когда нужно будет вмешаться в судьбу Избранного, чтобы тот действительно стал великим – не таким, как он сам. Наблюдал до постоянных снов с Крамом и до головной боли. Пошляк Долохов обязательно назвал бы Крама «каркаровским мальчиком», за что получил бы усмешку вместо помощи во время следующей стычки с аврорами. Сам Каркаров называл про себя Крама по имени – Виктор. Но то и дело слышал, как Люциус каверкает простое имя на французский манер, делая ударение на второй слог. И каждый раз чувствовал себя старым потрепанным волком рядом с мальчишкой, не боявшимся ввязываться в любую драку, если в ней была необходимость. - Что ты знаешь о Турнире Трех Волшебников? – Виктор поднял на него глаза. – В этом году он будет проходить в Англии. Хогвартс, - Каркаров замолчал, ожидая комментариев, но Виктор молчал. – Там будет тяжело, - сердце ухнуло куда-то вниз. Англия снилась ему в кошмарных снах – вся страна сжалась для него до размеров клетки в зале суда Министерства Магии, а все население страны – до безумного лица Барти Крауча. - Не тяжелее, чем в сборной, - Виктор снова улыбался. Директор поднял чашку, тостуя, парень последовал его примеру, совершенно не обратив внимания на то, что в чай был подмешан Веритасерум – еще из старых запасов, приготовленный Снейпом. – Мы же выиграли в Ирландии. - Что там произошло? – Каркаров подался вперед, скользнули локти по полированной поверхности стола. Он чувствовал запах паленого, словно степь подожгли - Долохов всегда понимающе кивал, когда Каркаров, напившись, рассказывал об этом воспоминании детства. - У них опять беспорядки. Все то же, - Крам явно не собирался вдаваться в подробности. А Каркаров почувствовал, как сжимается сердце и начинает покалывать метку на руке, - кто-то зажег Метку над сожженным лагерем. Это их война. У них не хватит сил на материк, - его тон был спокоен. Он потягивал чай, совершенно не смущаясь пристального взгляда директора. – Мало их потрепали, видно! И Гриндевальд! – с яростью. Каркаров коротко коснулся его ладони, сжавшейся в кулак. Мальчик делал слишком поспешные выводы. - Успокойся. Нас это не коснется, - а память услужливо подсовывала разговор с Темным Лордом о мировом господстве и вкус отличного вина из запасов Малфоя. - Вам придется туда поехать, - Виктор смотрел на него исподлобья, а зелье заставляло его говорить все, - и они вас не оставят в покое. Это мне нужен этот Турнир. - Зачем? – Каркаров откинулся в кресле – ему давно хотелось узнать, за что же так борется этот мальчишка, упорно шедший к своей цели. Гриндевальд был ему более понятен – желание изменить мир было так естественно. - А кто мою семью кормить будет? Они же сейчас чуть не голодают! – ответил Крам просто. - А если… я? – лукаво усмехнулся Каркаров – игра обещала быть забавной. Парень напрягся, явно представляя, какой платы может попросить мужчина. Чай в чашках заканчивался. - Сыр бесплатный только в мышеловках, - глаза Виктора потемнели. Каркаров накрыл его ладонь своей – снова – и тут же убрал. - Успокойся. Виктор. Если хочешь, мы начнем занятия. Тебе нужно подготовиться к турниру. - Да, господин директор. Да, - он чуть наклонил голову. Чаинки на дне чашки сложились кораблем с широкими парусами. Каркаров поднес к губам руки – переплетенные длинные пальцы.
Чашка третья
*** Щеки пылали, после криков в кабинете Дамблдора – они спорили далеко заполночь. Каркаров демонстративно положил руку на косяк двери, Снейп раздраженно тряхнул головой – разговор пришлось продолжить. Мимо прошел, процокав протезом, Аластор Грюм: «Предатели!» - эхом разнеслось по подземельям. - Это задание – опасно! - Вы обсуждали это с Дамблдором, - Снейп смотрел на него исподлобья, - И чем больше времени мы будем проводить вместе, - резкий взмах руки. Широкий рукав обмахнул пыль со сремянки; Каркаров закашлялся - за дверью послышался говор школьников, куда-то спешивших, Каркаров различил славянские слова, - тем больше верояность, что именно нас обвинят в том, что случится и не будут искать настоящие причины произошедшего. - Это как-то связано с Лордом! Мы не можем допустить его возвращения… - Если вы думаете, что сказали что-то новое, то очень ошибаетесь. - Нужно продумать дополнительные меры безопасности… Мы же лучше знаем, какие ловушки могут поставить сторонники Темного Лорда, - Каркаров мягко прикоснулся к левому предплечью Снейпа, тут же отпрянувшего. Зазвенели полетевшие с полок пузырьки, заскрипели под ногами рассыпавшиеся порошки и гранулы. – Я не собираюсь отдавать своего ученика… - Этот вопрос нужно было обсуждать с Грюмом, - Снейп сжал губы и возвел очи горе, показывая, что разговор окончен. Дверью он не хлопнул.
Одеяло сползло, обнажая плечо, украшенное синяком, и чуть не столкнув с прикроватной тумбочки чашку с чаем. Каркаров осторожно поправил одеяло и украдкой прикоснулся ко лбу Крама – жар спал. Фельшерица в другом конце палаты поила успокоительным старика Диггори, сладковатый запах валерьяны полз по помещению вместе с тенями – осторожно, медленно, неумолимо. Виктор что-то бормотал в полусне и казался совсем мальчишкой. Обычным мальчишкой, который пытался ухаживать за девчонкой, играть в квиддич, завоевывать славу и положение в обществе. Каркаров почти выбежал из больничного крыла Хогвартса – после всех событий сегодняшней ночи единственное, чего ему хотелось – это бежать, бежать так далеко и так быстро, как это было только возможно. Но ему нужно было дать своему Избранному еще один урок: отступать, а не бежать и всегда получать все возможные сведения. А еще нужно было проводить детей в Дурмштанг – только там они будут в безопасности и никого из них не обвинят в мошенничестве или каких-то еще преступлениях. У Игоря Каркарова не было никаких оснований верить в справедливость английского правосудия и законность власти, после последних слов Корнелиуса Фаджа: «Не может быть…»
- Сладкий мальчик, - насмешкой. Какая-то часть сознания Виктора отчаянно протестовала, убеждая его, что нужно бежать. Но этот голос становился все тише и тише. А сознание просто исчезло. Аластор Грюм, мгновение назад наставивший на него палочку и выкрикнувший Третье Непростительное, зашипел, словно от боли, и согнулся пополам. А когда распрямился – то был уже не самим собой, но Виктор этого не видел. Барти Крауч с силой провел ладонью по его лицу, шее, груди, и хрипло засмеялся, запрокинув голову: - Что же ты так холоден? Неужели Игорь тебя не согрел? На колени! - Виктор покорно опустился на колени – хлюпнула влажная земля. Крауч продолжал смеяться. – Хорошо, мальчик, хорошо, - он наклонился и жестко поцеловал его в губы. Виктор не ответил, - Отвечай! – и повторил, - А теперь останови их! Убей всех, кроме Поттера! – Крауч держал Виктора за подбородок, - Убей, убей, мой сладкий, выпусти свою ненависть к этим чистоплюям. Ненависть – в ней сила... А потом попроси своего директора привести тебя к нашему Лорду – ты из наших. Для этого, для нашего Лодра, он тебя готовил, прощение себе вымаливать собирался – чувствовал, предатель! Сильный, ладный. Может, твою мать сам Гриндевальд, - он снова захохотал. Крам, которого он оттолкнул, уже шел к следующему повороту лабиринту, в котором что-то кричало, шипело и хрустело. Лабиринт был готов поглотить свою законную добычу – проигравших – и превратить ее в часть себя. Впереди вспыхнули красные искры – Флер де ля Кур подавала сигнал. Шаги Виктора были уверенными и тяжелыми. - Stupefy! – голос Поттера сорвался. Глухой звук падения. «Надеюсь, он ничего не помнит», - Каркаров отшатнулся от думоотвода, - «Неизбранный, неизбранный, неизбранный… или я опять ошибся?». Снейп, продолжавший помешивать какое-то варево в котле, на секунду поднял голову и снова продолжил свое дело, проводив бывшего соратника долгим взглядом. Тихо закрылась дверь. Снейп усмехнулся, заправил волосы за уши и отбросил ковшик, потушив огонь под котлом – нужно было собрать оставленные Каркаровым воспоминания. Он склонился над думоотводом. Рядом стояла чашка с остывшим чаем, который домашние эльфы принесли для Каркарова.
Чашка четвертая
*** Каркаров открыл дверь, прятавшуюся в самом темном углу двора-колодца, и кивком пригласил Виктора войти. Еще несколько мгновений под ногами хрустел снег, который намело с улицы, и света было достаточно, чтобы рассмотреть граффити на стенах – район был маггловский, - а потом с глухим стуком захлопнулась дверь и заскрипел проржавевший замок. «Направо», - выдохнул ему на ухо нагнавший его Каркаров и тихонько потянул за рукав. И через несколько минут они оказались к крошечной комнатенке, бывшей бы точной копией директорского кабинета в Дурмштанге, если бы из окна был вид на скалистый склон и воду. Но здесь на подоконнике были свалены книги, а стекло заклеено вырезками из «Ежедневного Пророка». Жестом хозяин предложил Виктору раздеться, а сам, как был, начал заваривать чай – по комнате, освещаемой слабым Lumos, поплыл свежий аромат. Виктор взглянул на пергаменты на столе: заметки по кульурантропологии магического мира образца восьмидесятых – это было неинтересно. Каркаров через плечо бросал настороженные взгляды на бывшего подпечного: внешне Крам почти не изменился за год, прошедший после выпуска и школы, разве что стал одеваться с чуть большим вкусом, но все также просто. Да появился свежий шрам на тыльной стороне ладони левой руки – Крам по-прежнему садился, широко расставляя ноги и опуская руки между колен. В коробке на полке оказались остатки песочного печенья, которое он выложил на блюдце и поставил на стол перед Виктором вместе с чашками. Пили чай молча – коротко поглядывая друг на друга. За окном все сильнее завывал ветер. Крам удивился, как волнение состарило директора Игоря – всего-то за считанные месяцы. Появились новые седые пряди, совсем белыми стали виски, нервно подрагивали пальцы. На диване зашевелился, заставив Виктора вскочить на ноги, большой серый кот. Каркаров хрипло засмеялся – напряжение отпускало, но он продолжал любовно поглаживать волшебную палочку, которую прятал в рукаве. Крам только дважды попросил о встрече, и Каркаров только однажды дал согласие, надеясь, что эта встреча окажется непоследеней и что мальчик, несостоявшийся Избранный, не завербован никем из тех, кто вел войну в Англии. Виктор пересел на диван, осторожно погладив потертое покрывало, прикрывающее высокую спинку: почему-то захотелось остаться здесь. Сидеть, молчать. Или возвращаться сюда после матчей. Рассказать о том, что их деревню так и не восстановили после атаки Гриндевальда, а почти все беженцы умерли – видимо, темные маги тогда использовали какие-то эксперементальные заклятия. Хотелось прибить ровнее полку, покосившуюся под весом книг. И поговорить о том, что будет дальше. Или что было. Просто послушать – Виктор вспомнил лекции директора Игоря, которые тот читал по пятницам старшим курсам – лекции по истории. Нервные взмахи руки, штрихами прорисовываемые на доске схемы – схему, в которые укладывались человеческие взаимоотношения. Здесь можно было спать только на диване – по полу гуляли ледяные сквозняки. Часы, прячущиеся за бумагами на столе, отбили восемь. - Тебе пора, мой мальчик, - вот он и сказал это. Память услужливо подсказала, что в ящике стола у него спрятан последний подарок Барти Крауча-младшего – флакон с воспоминаниями о подготовке последнего задания для Турнира Трех Волшебников. Мужчина поперхнулся чаем и закашлялся. Виктор подержал его под локоть, когда тот неловко подвернул ногу, вставая, и неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал. Ему действительно было пора. Он не мог здесь долго оставаться: потому что так мог выдать директора, потому что сам должен был идти своим путем и жить своей судьбой. Время учебы закончилось, пора было признать это. И время войны – тоже. Олимпийские игры ведь пережили даже Войну. - Мы продолжаем тренироваться к следующему чемпионату…
Чашка дождя
*** Спустя три с половиной года после Турнира Трех Волшебников. Виктор неуверенно вывел на листе бумаги, нашедшемся в ящике стола в номере: «Уважаемый директор,» - и тут же смял бумагу и бросил в мусорную корзину. Директор Игорь на колдографии покачал головой – колдография была сделана в день первого испытания Турнира Трех Волшебников. Рядом с Каркаровым прятал покрасневшие на колючем ветру ладони в рукава мантии Северус Снейп. Потрескивали свечи в бронзовом канделябре, тек на стол желтый воск, поблескивал белый фаянс широкой чашки - подарок Гермионы Грейнджер на прошлое Рождество. Под окном что-то распевали болгары, не решавшиеся выйти на улицу, которую поливал дождь; Виктор прислушался: - Младост тече, мамо, младост тече. Младост тече, милай мамо, като вода. Младост тече, милай мамо, като вода. Старост деби, мамо, старост деби. Старост деби, милай мамо, като сенча. Старост деби, милай мамо, като сенча. Им пытались подражать болельщики, безбожно коверкая слова на свой иностранный лад: они праздновали победу, словленную им несколько дней назад. В горле запершило, и Виктор, распахнув окно, выставил чашку под тяжелые холодные струи. Вода стекала по пальцам, мочила рукав косоворотки. А потом он пил и пил, посматривая поверх края чашки на закрывшееся без звука окно и на снитч – его крылышки подрагивали, но волшебный мячик спокойно, в общем-то, лежал на столе. Его поймали, а вырваться – очень сложно. Виктор знал, как крепко, хотя и нежно можно сжимать свою добычу. Он точно также держался за свою судьбу. Или она за него. Слова пришли сами собой; парень низко склонился над столом – правое плечо выше левого.
Мама, завтра у нас матч с Португалией. Не сказать, что они сильны в квиддиче, да и та стратегия, которую мне тогда подсказал директор Игорь, неплохо работает, если играем не со славянами. Четверть финала в чемпионате мира. Первом, после окончания войны в Англии. Англичане играют, словно у них ничего не случилось. Также плохо. Хорошая мина при плохой игре. Я по-прежнему бегаю по утрам, хотя мне тут журналист однажды заявил, что это плохо сказывается на сердце. Но это нужно – поддерживать себя в форме. А то Поттер мог бы стать неплохим игроком. Но он выбрал другой путь. Все играют по-разному. Хермиона поможет мне потом разобраться с этим, после того как разберется с их войной. Она умная девушка. Но ты бы не захотела такую невестку. Готовить она по-прежнему не умеет. По рукам видно. Я тебе писал об этом. Жаль. Остальные не стоили внимания. Через год будет уходить на пенсию тренер сборной Венгрии. А ловца Франции покалечили в последнем матче. А я все равно больше ничего не умею. Я помню, как ты говорила, что солдат спит, а служба идет. Так и у меня. Мама, хорошо, что ты умерла…
В фике воссоздается поведение Питера Петтигрю сразу после гибели Джеймса и Лили.
Текст выложен с разрешения автора.
Автор: TerryBolger Бета: kasmunaut Рейтинг: G Тип: джен Размер: мини Жанр: Drama, POV Отказ: Все принадлежит Роулинг. Вызов: За кадром Аннотация: «Мышеловка захлопнулась, и захлопнула её крыса. Разве не остроумно?» Комментарии: Парный фик к "Крысоловка для друга" Танка Морева.
Крысоловка для друга
читать дальшеОн зашел туда один, никого из нас не взял — оставил, как почетную охрану у дверей. Закуривший Снейп хмыкнул, что скорее — как собак, которых не пускают в приличный дом. Он курил, отвернувшись, вглядываясь в окна на втором этаже, в женский силуэт на фоне желтых занавесок. Хммм, у Лили для грязнокровки всегда была отличная грудь. Высокая, упругая. Как мял ее Поттер. Сплевываю. Поттер, как же я его ненавижу. Ненавижу! А теперь уже нет. Потому что в окне первого этажа полыхнуло мертвенно-зеленым.
Снейп поднес ладонь ко рту. Ладонь подсвечена огоньком Incendio, зажегшим сигарету. Уже вторую.
— Ты видел? — шепнул я ему — и зачем я подошел на шаг ближе? Да к этому ублюдку не подступиться, даром что его Лорд отличает.
— Я сомневаюсь, что мы можем даже одно явление видеть одинаково.
— Смотри, он поднялся!
Снейп только закатил глаза, продолжая дымить. Ублюдок. Такой же, как они. Но ничего. Ничего. Одного уже нет. А потом не будет и этого, благородного рыцаря имени упавшей звезды. Или как он себя называл. И Луни. И этого сальноволосого ублюдка. Чем он лучше меня? И почему он на меня так смотрит, словно знает, о чем я сейчас подумал? Я ни о чем не думал! Не думал! Не думал!
— Жалко мальчишку.
Хмыканьем мне в ответ.
— О, Снейп, да что ты фыркаешь! Из него бы вышел отличный… отличный, — не могу подобрать слова. — Он наверняка такой же сильный, как Джеймс, ну и Лили, даром что грязнокровка, не самая слабая ведьма. Если бы его натаскать …
— Пригреть змею у себя на груди, ты хочешь сказать, Петтигрю, — прошипел Снейп. Как догорающая сигарета не обжигала ему пальцы, я просто не представлял. — А ты, должно быть, уже представил себе, как Темный Лорд поручает тебе возиться с малышом. Ты ведь это хорошо умеешь? Скольких братьев и сестер ты вынянчил?
Я стараюсь не слушать его. Не слушать, не слушать, не слушать! А потом все заглушает крик — это Мэгги кричит и мама бежит ее успокаивать? Я опять что-то сделал неправильно? Но Снейп сжимает в кулаке непогашенную сигарету — смотрит на второй этаж, там, где детская, с такой миленькой кроваткой с погремушкой в виде луны, окруженной звездами. Зеленая вспышка. И затем почему-то красная. Крики, крики — и детский плач, когда за разбитым окном перестает полыхать.
— Черт, Мерлин и Моргана! — Снейп выплевывает слова и бросается в дом — дверь и так после лордовской Alahomora еле в петлях держится.
А мне и внизу хорошо. Хорошо, хорошо. Только, похоже, Темного Лорда с нами больше нет. Потому что никто не выходит из дома, только ребенок надрывно плачет — и я увидел, как Снейп укачивает малыша. И совсем не так ловко, как это делал Блэк. Чертов Блэк! Это он их предал! Если бы не он, вообще ничего бы не было! Не было!
Я физически почувствовал, как Fidelius исчезал, просачивался через меня уходящей в землю силой. О, что сейчас будет! Дрожь, дрожь, словно я простыл. Да, я болен! Болен! Болен! Хлопки аппарации.
Бежать, бежать — чтобы он меня не догнал. Он и без Поттера опасен. О, как же они мне надоели! Мерзкие, гадкие любители грязнокровок! Бр-р-р-р-р-р! Аппарировать несколько раз, чтобы добраться до дома. Дома хорошо. Только бы Мэгги не кричала. И мама не кричала. Как же мне надоело, что они кричат!
Они всегда с Джеймсом залезали в кровать, закрывались пологом и там шушукались и смеялись, Громко! Иногда даже были слышны их анекдоты… были слышны. О нет, нет, нет! Он же сейчас узнает, что это я, я во всем виноват.
Вот и поймет, что я не такой дурак, как он думал. Блэк только и думал, что это он звезда. Звезда! Как же! Только бы и блистал вечерами в коридорах улыбкой. И никогда не замечал, что я радом, за углом. Обнимал их — нежно, нежно, нежно. Шептал им что-то на ухо. Я не умею читать по губам! Целовал руки. У-у-ух, как же я его ненавижу! Они все о нем говорили! Сириус то, Сириус это…
Авроры уже прочистили дом. Снейпа — нашли или нет? Пусть и сидит, мышь недобитая! Ему бы только зубами клацать, ублюдок, нет чтобы сказать, что придумал. Только о своей шкуре и думает, сволочь слизеринская.
— Кто здесь? Выйти на свет и сдать палочку! — Металлический голос аврора заставил меня вздрогнуть. Ненавижу дрожать! Он всегда меня поддразнивал! «Джеймс, да перестань ты! Питер, иди сюда. И перестань. Вот если бы ты был девчонкой, то я бы тебя обнял. Или младшим братом». Как же я ненавижу Регулуса!
— Да, сэр, да. — Моя голова сама наклонилась ниже, на губах появилась заискивающая улыбка. Аврор кивнул, показывая, что узнал меня.
— Здравствуйте, мистер Петтигрю. Вы…
— Вы должны поймать Блэка! — Голос меня с трудом слушается. Но мне нужно это сказать. Мне нужно жить. Нужно, нужно, нужно! — Он был Хранителем. Там, — я махнул в сторону дома, — там есть живые? Он...
— Петтигрю! — ревел прилетевший на мотоцикле к дому в Годриковой Лощине Блэк. Мой аврор обернулся, накладывая Stupefy, но эта сволочь, Блэк, успел увернуться.
Бежать, бежать, мне надо бежать! Аппарировать, но сосредоточиться не получается.
— Стой, предатель!
— Держите, сэр!
Аврор всунул портключ мне в руки, потные и липкие, самому противно, не то, что Блэку, который у нас любитель всего прекрасного. Тонкая, нежная натура. Да, читать стихи Венере Браун на закате и вытирать ее башмаки своим носовым платком только он и мог. Я бы и сам тогда ушел — больно надо было мне подглядывать! — нечего Блэку меня спроваживать из-за дуба. И вежливо так! Будто я не знаю, какие гадости он может говорить, сукин сын.
— Avada Kedavra!
Аврор рухнул, подкошенный. Его подбежавшие товарищи увидели только Блэка, наставлявшего на него палочку. Так тебе и надо, Блэк! Все знают, что ты был первым вместе с Джеймсом по защите от темных искусств. И все знают, что Блэки — темные маги! Да, да, да! Надо отвечать за свою кровь! И за чужую.
Портключ перенес меня в деревеньку недалеко от Данди. В нос шибануло соленым морским воздухом. Рыбаки, гревшиеся у костра совсем рядом с деревянным причалом, смотрели на меня, как на черта. Я шагнул назад, делая им ручкой. Минут пятнадцать брел по вереску — мимо тропы. Чтобы пропасть под дождь. Ненавижу дождь! Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Это Поттер с Блэком не упускали возможности пробежаться по лужам или сыграть в квиддич под дождем. Дурацкая игра. Еще и меня тащили… а куда я без них? «Эй, Питер, давай сыграем? Луни, ну уговори его, ну, пожалуйста. Питер, тебе это пойдет на пользу!». Без них — лучше. И больше пользы.
Но Блэк… он же может сказать, что это был я! А где я спрячусь? Он найдет маму… Я не хочу, чтобы она знала! Не хочу! Только ее спасешь от одного, как начнет покушаться другой. Темный Лорд ее бы не тронул, он обещал. И Блэк, но он не давал мне обещания!
Я бежал под дождем, то и дело падая, поскальзываясь на траве. Как же теперь, как же? Мама, мама, мамочка…
А когда-то давно, на первом курсе, когда я плакал, Блэк забрался мне в кровать, извращенец хренов. Дышал в шею и что-то бормотал про свою сумасшедшую мамашу.
Нужно его убить. Или он меня. Того. Джеймс же был ему всегда дороже! И чтобы Луни считал его предателем. Да! Да! Да!
Я вернулся к рыбакам — теперь их была уже дюжина. Видевшие мое появление оживленно пересказывали произошедшее, вызывая смешки и подначки только вернувшихся с моря. Костер был достаточно большим… Совсем рядом была дорога, ведшая от школы к самой деревне. Какой идиот построил школу на отшибе?! Как там говорил Снейп? Порох? Если его разложить вокруг, наложить Incendio, когда Блэк аппарирует… Где же мне его быстро раздобыть? Как мне успеть до появления Блэка? Еще бы он не вытряс из Авроров, куда переносил тот портключ. Обаятельный сукин сын. Обаятельный. И слепой как крот! Да!
Порох… аппарировать в наш штаб, прошерстить Снейпову лабораторию, найти дурно пахнущий порошок. Должно быть, должно быть… черт, это же Снейповы слова! Я присел на минуту на скамеечку, придвинутую в кушетке. Голова раскалывалась. Блэк всегда в таких случая тихо скулил, никого к себе не подпуская. Прятался за красной занавесью постели. Только пятки выглядывали. Которые любил щекотать Джеймс: эй, Сирии, выходи. После такого вечера с больной головой Блэк во сне звал Регулуса. Регулус, впрочем, то же самое делал, когда мы спали вповалку в каком-нибудь охотничьем домике после очередного рейда Пожирателей, — звал брата. Придурки.
Я ждал больше часа. Успел отправить сову в ближайшее отделение аврората. Чтобы они хоть как-то меня защитили. Написал им, что знаю, как найти Блэка. Предателя Блэка, который предал Поттеров. За которым нужно было организовать погоню. Предателя, не выдержавшего тяжести собственного злодеяния. Ха! Злодеяния. Злодей из него получался прекрасный. Если бы не его дурацкое предложение, мне бы не пришлось все это устраивать. Страшно... страшно-то как! Зачем, зачем, зачем Джеймс согласился с Блэком? Они всегда друг с другом соглашались! Близнецы чертовы. Горло сводило – как судорогой.
Но Блэк не появлялся. Я ждал, ждал, ждал. Рыбаки уже завернулись в пледы, коротая ночь до рассветного клева. Я ждал, ждал, ждал. А Блэк все не приходил и не приходил. Как он не приходил со своих свиданий на последнем курсе. Джеймс успевал нас Луни измучить своими восторгами от очередного вечера с Эванс, а Блэк все не приходил и не приходил. А, возвращаясь, бросался на Джеймса, чтобы вышептать ему в ухо: «Дружище, она классная!» или «Дружище, жаль, она не готова втроем и даже вчетвером. Но слово дамы — закон».
Я уже задремал — было часа четыре утра. Именно это время сладких снов Блэк выбрал, чтобы аппарировать. Хлопок прозвучал как взрыв — я дернулся, едва не слетев в грязь с мокрого бревна.
— Питер! Предатель хренов!
— Лили с Джеймсом, Сириус! Как ты мог?
Почему я это прорыдал?! На нас обернулись рыбаки.
Наконец заклинание сработало — прогремел взрыв, заглушивший вопли умирающих. Туда им и дорога, этим грязнокровным. Они даже не люди! А предатель крови Блэк еще больший нелюдь! Сириус, этот заносчивый болван так ничего и не понял! Я смотрел на него, оседающего в пропитанную кровью землю, сквозь пороховой дым.
Сердце билось, билось, билось в груди, словно расстроилось. Сейчас самое страшное — отрезать себе палец, чтобы все думали, что это он! Он убил всех! Он и убил! Да, да, я знаю! Он всех убил! Если бы он сюда не аппарировал, а сразу сдался властям, то эти грязнокровные бы жили! А там — последний подарок моему Лорду! Моему Лорду!
Боль рванула руку — палец упал мне в ладонь, тут же залившуюся кровью. Кровь текла, текла, текла. Я смотрел на нее, смотрел и не мог оторвать взгляда. Пока Блэк не застонал. Это все из-за него!
— На! Держи!
Мне оставалось только раскачиваться на одном месте, пока оглушенный Блэк разбирался, что это такое упало у него перед носом. Тупой придурок. Вечно бросается сломя голову во имя каких-то рыцарских идеалов. Благородства, Света, Честности. А потом расхлебывай. Рыцарь упавшей звезды. Звезды, упавшей в Азкабан. Не хочешь? Сейчас вот авроры аппарируют и будет тебе благородство. Увидишь, что тут дело — дрянь. О, как же все болит!
От боли я не заметил, как он поднялся и подобрался ко мне, чтоб выхватить палочку, жалобно хрустнувшую в его руке. Пусть он руки зазанозит свои!
— Я тебя придушу, мелкий предатель! Крыса!
Крыса, да! Обратиться — это дело одной минуты. Как раз вовремя — авроры аппарировали.
Я спрятался в вереске, оглушенный ревом Блэка. Все, будет Темный Лорд править. Будет! Я знаю! А вы все за все заплатите! Заплатите! Заплатите! Мерлин, как же больно...
Небольшая по объему зарисовка TerryBolger об отношениях Дамблдора и Гриндевальда наполнена множеством подробностей социальной и политической жизни магловской и волшебной Англии и континентальной Европы конца XIX – первой половины ХХ века.
Текст выложен с разрешения автора.
Автор: TerryBolger Бета: Катю Рейтинг: PG Размер: мини Пейринг: Дамблдор / Гриндевальд Жанр: Romance Отказ: все принадлежит Роулинг, авторские – только плоды больной фантазии. Аннотация: Альбус Дамблдор читает дневник Геллерта Гриндевальда Примечание: 1. В подарок Crista, чья поддержка в постновогодние праздники была такой нужной… 2. «хх/хх/хххх» stands for «день/ месяц/ год»
Предупреждения: слэш
Для общего блага
читать дальше«хх/хх/хххх Он молод, довольно красив неухоженной красотой английского деревенщины, умен, почти как я. Сегодня я его видел второй раз. На прошлой неделе мы столкнулись на набережной этой грязной речки, протекающей по маленькому чистенькому городку: он поддерживал под локоть какую-то краснеющую девчонку, помогая подняться по лестнице, и говорил ей какие-то глупости, вычитанные из книжки. Явно всегда был отличником и любителем учителей. Если он понимал, как этого добивался, то он не так безнадежен, как мне сначала показалось. А у меня есть основания считать его не совсем безнадежным: сегодня он повернул разговор с той же самой девчонкой так, что она сама пригласила его к себе домой, и даже взялась уговорить свою mère. Девчонка выглядела испуганной собственной смелостью (готов спорить, что у нее проблемы с матерью, боящейся потерять власть над глупым чадом), но была уверена, что это ее решение. А как она извинялась, когда кофе из чашки пролилось ему на камзол – у нее дрожали руки из-за всех этих переживаний. Полагаю, что после грядущего семейного ужина-скандала девчонка будет думать, что он ее поддерживал и будет поддерживать, и что это было ее собственное решение – пойти на разрыв с родными. Его очки хорошо скрывают лукавые искорки в холодных голубых глазах…
хх/хх/хххх Кладбище всегда остается кладбищем, кто бы там ни был похоронен. Маги ходят парами. Влажные носовые платки чуть ли не на земле. Вытоптанная кое-где трава – люди попирают ногами места упокоения тех, кого уважают, любят, кем восхищаются. Либо самоутверждаются за их счет. Либо просто слишком тупы. А если им рассказать, то будут рыдать, рвать на себе волосы и посыпать голову пеплом. Но там есть уголок – ограда и два дуба с низкими ветками. Тихо и все слышно. И можно думать. Батильда столько мне рассказала о них…
хх/хх/хххх Все эти англичане – одинаковы. Маги и магглы – они учатся в своих закрытых школах, влюбляются в учителей и одноклассников и потом режут себе вены. И еще они пишут совершенно отвратительные стихи. Хотя Уайльд оригинален в своей томности и открытости – мне хватило той получасовой беседы в лондонском кафе. Он не знал, куда себя деть, а я не знал, куда сбежать... Но я слишком плохо знаю язык, чтобы чувствовать красоту его творений. И тем более восхищаться тем, как этот молодой Дамблдор декламирует его стихи. А девчонка краснела и млела, не понимая, что читает стихи он совсем не для нее. Женщины – глупые создания. Они полны энергии, они могут вдохновлять, но их легко в чем бы то ни было убедить. Они как пешки на шахматной доске: их разменивают первыми, им поручают сложнейшие задания, когда они становятся ферзями. Их можно использовать для достижения своих целей. Но с ними невозможно что бы то ни было обсуждать. Они живут только собой, вниманием, к ним обращенным. Они вторичны. Даже магглы пишут об этом – Евы из ребер Адамов. Женщины, должно быть, могут быть совершенным оружием, если их правильно использовать и не раскрывать им глаза на то, что они нам совершенно безразличны. Цезарь умело использовал Клеопатру. А Людовик – Ментенон. Они просто играли. Я не хочу игры. Я хочу изменить этот мир. Если бы я мог…
хх/хх/хххх Сегодняшний вечер у миссис Крипси был отвратителен. Этот англичанин был там. (Почему я не могу его называть иначе? Мерлин, как же он меня раздражает!) И опять блистал. Если бы еще его одежда была не просто оригинальной, но и не вызывала бы смеха… У него длинные рыжие волосы, как и у всех чистокровных с Острова, мягкая речь, в которой каждое слово продумано трижды, и блестящие голубые глаза. Лукавые. Чертовски похож на викария из церкви Непорочного Зачатия в Смолинке. Сквиба, который все пытался войти в клан валахских вампиров. Уверен, что у него ничего не получилось: удаются только великие намерения – благо других имеет значение. Не имеет смыла жить для себя. Он танцевал с той девчонкой на террасе. И сам фальшиво напевал какую-то странную мелодию. Я знаю, что он фальшивил! А как же шопеновские вальсы?! Он словно преследует меня: мы ходим по одним и тем же тропинкам, бываем в одних и тех же салонах. Хотя это объяснимо: чистокровных слишком мало в этой стране, особенно в этом захолустье, где так хорошо думается. Батильда говорила, что у него есть еще младшие брат и сестра и что он собирался в кругосветное путешествие, но в путешествие отправился только его друг. Готов спорить, Дамблдор ненавидит своих родственников. И ищет друзей под стать себе. Но он вряд ли сделает первый шаг.
хх/хх/хххх Любая легенда имеет историческую подоплеку. Не могут эти сказки Билля лгать. Тем более, что Перевеллы похоронены на этом самом кладбище. Я сегодня лежал на траве в том укромном уголке и смотрел на небо. Я бы хотел построить замок, наподобие Вавилонской башни. Пробраться в мысли того старика перед смертью было хорошей идеей – я теперь единственный человек, видевший, как рушится Вавилонская башня… Зависть – вот что ее разрушило. Зависти нет при рабстве, основанном на моральном превосходстве. Американский вариант был неудачным. А вот у вампиров было бы больше шансов, если бы они изначально не подпортили себе репутацию. Слухи, молва – это не менее мощное оружие, чем женщины. Механизм прост: подорвать доверие к маггловскому правительству и преставить магов как избавителей. Можно даже последнюю книгу Иоанна использовать. Только поговорить здесь об этом не с кем. Даже Батильда заставила меня замолчать, когда за сегодняшним чаепитием, на которое были приглашены соседи, я начал развивать эту мысль. Они боятся перемен. Но, если перемены слишком ужасны, люди начинают хотеть перемен – к лучшему.
хх/хх/хххх Меня разбудила сова – принесла письмо от Дамблдора. Я проиграл пари с самим собой – он сделал первый шаг. Ребенок. Я не буду ему отвечать. Мне хочется его проучить больше, чем поговорить с ним.
хх/хх/хххх Он снился мне. Сегодня на кладбище снова встретил его и эту девчонку. В итоге она сбежала, прижимая ко рту мокрый платок. А он остался – стоял и смотрел на небо. «Мы должны расстаться, мои родители не дадут согласия и разрушат твою жизнь…». А он ей нашептывал что-то вроде: «Ты должна думать о себе. Твое счастье – это любимые тобой люди, их любовь». Сегодня на нем не было никаких камзолов. Простая белая полотняная рубашка. Она убежала, а он смотрел на небо. У него голубые глаза – прозрачные и холодные. Осенью небо такое. Не летом.
хх/хх/хххх Он снился мне. И меня разбудила его сова – она принесла еще одно его письмо. Теперь два белых конверта лежат в тарелке между зачерствевшими печениями, которые я запретил убирать домовым эльфам. Я буду засыпать, смотря на эти конверты, вспоминая сегодняшнюю беседу с тем стариком с непроизносимым именем, который считается гением в трансфигурации. А Дамблдор умеет убеждать и мыслить… и читать стихи Уайльда…
хх/хх/хххх Пять писем за ночь. Два-три толковые идеи. Один проработанный за неделю план. Прогулки по окрестностям. Черт бы его побрал.
хх/хх/хххх Чаепития по средам, которые так любит Батильда, ставшие уже довольно давно такой же достопримечательностью Годриковой лощины, как кладбище, превратились в пытку. Наши разговоры с Дамблдором многих раздражают, и потому мы завели привычку перебираться с чашками в сад. Чашка ароматного чая, засахаренные лимонные дольки, которые Дамблдор всегда носит в полотняном мешочке в кармане, пение каких-то птиц, роса. И разговор о магах и магглах. Дамблдор обычно не смотрит на меня. Говорит, обращаясь к темному саду, наполненному странными шорохами, сплетает слова в сеть, пытаясь поймать меня. А потом резко поворачивается, чтобы поймать выражение моего лица, словно думая, что я надеваю маску, перед тем как ответить. И рыжие пряди скользят по щекам. Если бы мы были в Румынии или Албании, я бы просто заломил бы ему руки и… Они не знаю, каков Восток – это совершенно ни на что не похожая культура, сильная, как любой здоровый организм. Это природа, притворившаяся культурой и приемлющая все свои животные – естественные проявления. Это... один из механизмов сохранения популяции на определенном уровне, позволяющем избежать голода. Помимо культурно-исторических аспектов. А в этой стране даже писать о таком нельзя. Поэтому я и увожу его в сад, чтобы никто не видел, как я на него смотрю.
хх/хх/хххх Уэлш (у него нужно будет узнать об исследованиях в области аппарации) рассказывал о процессе, который проходил в Лондоне полгода назад. Уизенгамот прислушался к просьбе маггловского министра, вытребовавшего смертной казни для мага, который нарушил тот самый закон с магглом. Маггловская королевская семья переносит свои проблемы на народ… Эта Виктория ценит власть, но не всегда умеет с ней управляться. Сейчас она мне кажется личным врагом. И победа в этой борьбе, о которой она не узнает, останется за мной. Мне было достаточно тяжело признаться своему отражению, что я хотел бы большего от отношений с Альбусом Дамблдором. Я собираюсь отпустить бороду. Потому что зеркала у меня в ванной комнате теперь больше нет. Батильда решила не комментировать случившееся; она уже знает, что я не могу порой сдерживаться.
хх/хх/хххх Какого черта он решил сравнивать силу любви и Старшей палочки?!
хх/хх/хххх Простоял полночи, как последний идиот, у ворот их поместья. Палочка была горячей, обжигала ладонь. И все мерещились голубые глаза Дамблдора и этого старика, так и не уберегшего свою волшебную лавочку. Любая задачка проста, когда начинаешь ее решать. Нет ничего невозможного. А потом в сад вышла девушка, очень похожая на Дамблдора. Она ходила по траве босиком и пела, собирая траву – просто рвала ее пучками. Потом ее забрал дом Аберфорд. Сам Дамблдор так и не вышел, хотя брат и звал его.
хх/хх/хххх Дамблдор прав, нужно начинать с магглов и одновременно создавать свою партию среди магов. Только законные средства. Подкрепленные силой. Дамблдор сегодня полдня провалялся на траве. Молчал большую часть времени. Ну, еще и Батильду очаровывал своими замечаниями о любви и всеобщем благе. А мне все казалось, что он нашу с ним историю рассказывает старухе. Он лукаво улыбался и посмеивался. Лежал, закинув руки за голову. А рубашка была расстегнута на груди. Черт! Он снова пишет мне письма. И я отвечаю ему. Совы – ночные птицы. Мне все равно – смотреть на него или читать его письма.
хх/хх/хххх Она выглядела как болотная лилия, завядшая пока ее несли домой. Ей место среди наложниц валахских вампиров – они ценят такую красоту. Его младшему брату – место среди магглов, которые в свое время надругались на ребенком… Мне показалось, что несмотря на весь ужас, от которого Дамблдора трясло, он собирался мне сказать что-то… Мне не спится. А совы все нет. У него же брат сумасшедший! Какая разница? Ведь если для всеобщего блага придется пожертвовать чьим-то маленьким счастьем, то цель оправдывает средства. А мое?..
хх/хх/хххх В Берлине отвратительное пиво, еще более отвратительный кофе, сладкая сдоба, отличная библиотека и очень доверчивые люди. Еще в пути из Парижа я понял, что плащ-невидимка – в Годриковой лощине. Батильда немало рассказала нам мне о генеалогическом древе Поттеров и Перевеллов.
хх/хх/хххх Труды этого врача из Вены довольно занимательны. С трудом сдерживаюсь, чтобы не отправить их английскому высочеству. Понять, где камень – сложнее. Нет ничего более сложного, чем понять человеческую душу. Особенно если не быть беспристрастным. Я не понимаю, почему он не ответил на письмо. Тот его знакомый из Англии сказал, что он серьезно рассорился с братом и начал какую-то карьеру.
хх/хх/хххх Этот уродливый мальчик, вышедший из лазарета, так отчаянно ищет славы и любви и так яростно отталкивает любую руку помощи, что это становится любопытно – он похож на искалеченного звереныша. Я могу вернуть ему зрение… и могу подарить власть над миром. Над Европой точно. А потом все перевернуть с ног на голову. Чтобы эти слепцы благодарили меня за избавление от зверя. Иоанн – я построю ему не один храм на этой земле.
хх/хх/хххх Мне снилось, что он своим обычным сладким голосом и речью, наполненной софизмами и недосказанностями, вынуждает меня отказаться от моих планов. Я не задал ему ни одного вопроса. Он ведь все знает из писем и не отвечает. Просто смотрел. В берлинской библиотеке много хороших книг об окклюменции. Мне не хочется ни с кем ни о чем говорить. Все что можно, мы уже обсудили с ним. Осталось только делать.
хх/хх/хххх Мне хочется, чтобы этот остров исчез в море огня. Потому что тот замок в Шотландии все равно выстоит – его силы на это хватит. Это мой вариант всеобщего блага. Мальчик-звереныш, чтобы не выть, придумывает новые планы. Из него бы вышел толк… Мое единственное развлечение – это оборотное зелье и волосы Гиммлера. Осталось только найти спасителя и собрать ему апостолов. Но эти германские маги так тупы… Дамблдор мог бы справиться с этой ролью – как я предполагал изначально. Черт бы его побрал… Бумага хорошо горит.
хх/хх/хххх Единственные слова за долгие десятилетия – приглашение на дуэль. А я надеялся на свидание. Мне так нравилось натравливать моих эссэсовцев на голубые кварталы Берлина, выжигая собственную слабость. Если я не смог его забыть, не значит ли это, что было настоящее чувство?
хх/хх/хххх Заклинание действует просто – у меня будет возможность записать свои мысли сразу после дуэли. Дневник будет в Нурменгарде. Так надежнее.
хх/хх/хххх Он не изменился. Мои слова про безумие его сестры его не обидели, а только разозлили – он до сих пор не может простить ее. Мои слова о всеобщем благе он... А я впервые повелся на его слова о любви. И пропустил удар. Любовь действительно сильнее Старшей палочки».
Альбус бросил тетрадку в кожаной обложке в камин и взмахнул палочкой – она, как всегда, была почти обжигающе горячей. Как и рассказывал Гриндевальд. Пламя вскоре успокоилось, и из углов на середину комнаты вылезли тени, словно ожидая, что директор Хогвартса пригласит их на чай. На низком чайном столике, покрытом белой кружевной скатертью из тех, которые были в моде во времена молодости Дамблдора, стояли две чашки и вазочка со сладостями. Альбус переставил чашки, наклонил голову, словно обдумывая что-то – сухие губы были поджаты. По лицу ничего не прочитать. Через несколько минут дверь в кабинет отворилась. Стремительным шагом вошел Снейп. Дамблдор улыбнулся и жестом пригласил мужчину сесть. Тот только мотнул головой – Альбус вспомнил слова Гриндевальда о пряди, мазнувшей по лицу.
Разговор обещал быть долгим, насколько он знал Северуса. Но Альбус не сомневался, что у него все получится: все давно было продумано и придумано…
…Из кончика его палочки вырвалась серебряная лань. Она приземлилась на пол кабинета, один раз пробежалась по нему и выпрыгнула в окно. Дамблдор смотрел, как она улетела, а когда её серебристое сияние исчезло, он повернулся к Снейпу, глаза того были полны слёз.
- Даже после всего, что случилось? – голубые глаза за очками лукаво сверкнули.
- Всегда, - сказал Снейп.
Альбус откинулся на спинку кресла и положил руки на колени – ему всегда нравилось иметь дело с такими людьми. Чай в его чашке остывал медленно, благодаря специальным чарам.
Читать на "Сказках" Автор: Алисия ( _alisia_) Бета: КП, Хао Грэй (hao-grey) Рейтинг: G Размер: мини Пейринг: намёк на СМ/РУ, АСП, РХ, тыквы, соплохвосты и трансгенные технологии Жанр: General, Humor Отказ: персонажи и реалии мира принадлежат Роулинг, крольчиха Альба - Эдуардо Кацу, автору - только бред Аннотация: Роз Уизли в полной мере унаследовала тягу к знаниям матери и тягу к экспериментам дядюшек...
У магглов есть чему поучиться, и, вероятно, чем больше магглорожденных в магическом сообществе, тем больше вероятность, что заимствования из маггловского мира не ограничатся летающими мотоциклами
Читать на "Сказках" Автор: Алисия (_alisia_) Бета: КП Рейтинг: G Размер: мини Пейринг: ДМ, СМ Жанр: General, Romance Отказ: персонажи и реалии мира принадлежат Роулинг, Рождество - всем, автору - только настроение Аннотация: 2 курс, Рождество. Скорпиус ищет необычный подарок для необычной девочки...
Вообще-то это такой чисто рождественский флафф, но в рамках сообщества может быть интересен взглядом на различия культурного багажа магов и магглорожденных и небольшой экскурсией во "Флориш и Блоттс"
Название: "Nec plus ultra" Автор: шахматная лошадка Рейтинг: R Размер: макси Пейринг: ГГ/ЛМ Жанр: Action/ Adventure, Drama, Romance Отказ: все права у Роулинг Аннотация: О хроноворотах, портключах и о том, излечивается ли поствоенный синдром методом вышибания клиньев. Комментарии: * Nec plus ultra (лат.) - дальше некуда
Очень сложно писать об этом фике и не спойлерить. Разве что совсем тезисно: предыстория Первой войны и последствия Второй, молодые УПСы и повзрослевшее Трио, будни Ордена Феникса первого созыва, тщательная, с интересно прописанными магическими фишечками, картина мира. Это гет, но это очень дженовый гет, и пейринг прописан, имхо, вполне достоверно. И вообще, все они там такие живые... Замечательная вещь.
Сегодня завершается подведение итогов первого месяца деятельности политэеономсообщества. Надеюсь, завтра (в крайнем случае, послезавтра) продолжим работу в обычном режиме.
Автор: Алисия (_alisia_) Название: "Ненависть" Герои: Гарри Поттер, Скорпиус Малфой Тип: джен Размер: мини, почти драббл (2,5 тыс.зн.) Жанр: драма, экшен Отказ: все права на мир и героев принадлежат Роулинг Саммари: будни спецслужб...
Ненависть
читать дальшеНенавидеть Гарри Поттера – это семейное. Часть наследия, передаваемого сыну отцом, вопрос чести. Скорпиус ненавидит всерьез: он к любому делу привык относиться серьезно и основательно. Он знает о Поттере все, от рабочего расписания до любимой марки сигарет. Знает и то, что Поттер игнорирует предписанные руководству правила личной безопасности.
Он холодно-вежлив, сталкиваясь с Главным Аврором; впрочем, это происходит нечасто, только в дни проверки министерской Службы Безопасности. Да, в Министерстве теперь ввели СБ, и Скорпиус Малфой там на хорошем счету. Перспективный работник, которому прочат отличную карьеру. У него большие возможности. В частности, ни у кого не возникнет вопросов, если Малфой прогуляется в крыло Аврората под конец рабочего дня. Даже если заведет привычку прогуливаться там каждый вечер. Даже если поставит сигнальные чары на коридор, ведущий к кабинету Главного Аврора.
СБ не Аврорат: там ловят темных магов, а здесь – кого придется, от террористов до папарацци. Видимо, именно поэтому глаз сотрудника СБ более наметан на подозрительных типов, чем у любого аврора. Даже Главного. Поэтому Скорпиус подрывается с места при виде ничем не примечательного человечка, свернувшего к поттеровскому кабинету. Он не успевает осмыслить, чем подозрителен этот тип, подозрителен – и все тут. Он знает одно: счет пошел на секунды.
Раз: бросить невербальный скан, распознающий маскировку. Два: ступефай-инкарцеро-иммобилус. Три: общая тревога, по инструкции. Четыре: развернуться на шорох сзади. Увидеть зеленый луч, летящий в лицо. Умереть и воскреснуть: затылком об пол – больно, но не смертельно. Убедиться, что Главный Аврор действительно крут в бою. Сам бы он успел что-то одно: или задержать преступника, или спасти его жертву… хотя нет, от авады – не успел бы.
Несколько секунд – и все кончено. Нет, поправляет себя Скорпиус, все только начинается. При мысли об объемах предстоящей бумажной волокиты хочется убить на месте и обоих задержанных, и их несостоявшуюся жертву.
Главный Аврор протягивает руку, помогает подняться. – Спасибо, мистер Малфой. Я этого не забуду. – Не за что, мистер Поттер. Я буду вынужден доложить о нарушении режима охраны Аврората. – Разумеется, – Главный Аврор улыбается, кивает и наконец переключается на действия по инструкции: протоколы, установление личности задержанных и прочая рутина. Но иногда Скорпиус ловит на себе задумчивый, удивленный взгляд.
Скорпиусу все равно, что думает о случившемся Гарри Поттер. Никто не имеет права посягать на принадлежащее Малфоям. Ни на что. Даже на ненависть.
Политэкономссобщество продолжает подводить первые итоги своей работы. Под катом – список авторов, работы которых (в том числе и в виде ссылок) выкладывались в сообществе. Конечно, картина еще очень неравномерная. У многих авторов выложены все работы по темам сообщества, и мы ждем появления новых. У некоторых авторов выложены лишь одна-две работы (или даже только одна-две дискуссии) из нескольких десятков фиков и/или переводов. Многих авторов мы еще не успели пригласить, поэтому очень рассчитываем на их инициативу.
Модераторы и читатели очень надеются, что участники сообщества, начавшие выкладку своих работ, продолжат это делать. Также хочется надеяться, что те, кто собирается выкладывать свои работы самостоятельно, но пока этого не сделал, рано или поздгно осуществит свое намерение. А если вы считаете, что ваши фики и переводы, созданные вами дискуссии и найденные вами ссылки на полезные ресурсы соответствуют нашим темам – вступайте в сообщество (это абсолютно свободно) и пополняйте нашу информационную копилку! Также приветствуется выкладка ссылок на работы авторов, ушедших из ГП-фандома.