[political-economy-profy]

Один из вариантов основания Хогвартса.

Автор: kethlenda
Название: Сольются тысячи дорог*
Оригинал: community.livejournal.com/kelsfics/19132.html
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Переводчик: belana
Бета: precissely, Елена, Яэль
Герои: основатели
Рейтинг: G
Жанр: джен
Саммари: возможно, школа магии была создана именно так.
Дисклеймер: Все права на героев принадлежат Дж. К. Роулинг
Примечание: переведено для Веселых Стартов-2008

– Нет, – аббатиса ударяет ладонью по столу. Четыре массивных перстня глухо стукаются о полированную поверхность. – Ваша обязанность – подчиняться, сестра Хельга. Мы больше не будем обсуждать этот вопрос.

- Она сирота. И в большой нужде, - отвечает сестра. - Вы же не собираетесь выгнать ее на улицу?

– Девочка может остаться у нас, как и как любой, кто путешествует по этой дороге, но завтра она должна уйти. Девочка не подходит для ордена. Вопрос закрыт, сестра Хельга. Теперь оставьте меня.

– Но вы даже не поговорили с девочкой...

– Я и так видела достаточно.

– Вы хотите сказать, что видели ее бедность.

– С меня достаточно нищих и сирот, которых вы впускаете в наш Божий дом, сестра Хельга. Мы должны выбирать послушниц, которые прославят Его имя и наш орден.

«Которые прославят тебя», – думает сестра Хельга, бросая взгляд на множество украшений, изысканную мебель и огромные окна в кабинете аббатисы.

– Не наша ли обязанность помогать несчастным? Этому ребенку нужна помощь, наставление, чтобы научиться управлять своим даром...

– Не поминайте эти дьявольские способности. Может быть, моя предшественница была готова терпеть эту мерзость, но я – нет. Если бы вы рассказали мне, что девочка – ведьма, я бы даже на порог ее не пустила. Пусть немедленно уходит.

– Тогда я уйду с ней.

Аббатиса краснеет, захлебнувшись гневной тирадой, но быстро справляется с чувствами:

– Уйдете? Вы не можете. Я запрещаю. Вы дали обет.

– Тогда я нарушаю обет. Прощайте, матушка.

Хельга возвращается в гостевые покои монастыря и объясняет ребенку, что они должны уйти. Девочку зовут Эдит, ей одиннадцать лет, и у нее странные способности, которые ее пугают. Этот ребенок, а не аббатство теперь главная забота сестры Хельги.

Сестра просит в молитве, чтобы ее дар смог защитить их обеих в долгом путешествии. Она не простит себе, если ребенок пострадает под ее присмотром. Сестра не смеет аппарировать, потому что ни разу не была там, куда направляется.

Они идут на север. У сестры Хельги только одна надежда: они будут искать помощи у старого – и когда-то очень близкого – друга. Уверяя девочку, что все будет хорошо, она начинает путешествие в неизвестность.

Сестра Хельга – нет, теперь просто Хельга – бросает прощальный взгляд на зеленую долину, которую всегда называла домом. Их ждут скалы и холодные ветра Шотландии.

* *

Замок огромен, каждый зал похож на гигантскую темную пещеру. В покрытых паутиной потолочных балках поют птицы, какой-то зверек пробегает по камышовым половикам у ног Хельги.

«Ровена никогда не была аккуратной», – вспоминается ей, и она улыбается. Кажется, подруга совсем не изменилась, хотя и богата теперь настолько, что могла бы трижды купить алчную аббатису и все еще иметь деньги на булавки и ленточки.

Буквально только что Хельгу встретила пухленькая и дружелюбная домоправительница, которой Эдит сразу же пришлась по душе. Хельге она сказала, что леди Равенкло в библиотеке, и увела девочку с собой - мыться и обедать.

«Леди Равенкло? - размышляет Хельга. - Значит, вот какая фамилия ее мужа». Хельга вспоминает слезы подруги, когда внезапно в монастырь, где обе были послушницами, приехал отец Ровены и объявил, что через три недели дочь выйдет замуж за какого-то лорда. Хельга тогда думала, что Ровена плачет при мысли о будущем расставании и о печальных изменениях в своей судьбе. Теперь она склонна думать, что на сердце подруги лежит куда больший груз.

Гостья стучит в тяжелую деревянную дверь библиотеки. Ответа нет. Она стучит еще несколько раз. В ответ тишина. В конце концов Хельга медленно отворяет дверь и открывает рот от изумления.

В комнате больше книг, чем она видела за всю жизнь.

Впрочем, Ровена всегда была книгочеем. Хельга часто слышала, как в молитвах она благодарит Бога за то, что Он послал ее в монастырь, где Ровену научили писать и читать. Книг вокруг столько, что кажется, унаследованные после смерти отца и мужа деньги Ровена вложила в создание библиотеки, способной затмить легендарное книгохранилище в Александрии.

Требуется некоторое время, чтобы найти подругу в этом царстве слов. Ровена склонила голову над книгой, спутанные каштановые волосы падают на лицо.

– Ровена?

Женщина вздрагивает от неожиданности и поднимает голову:

– Хельга! – восклицает она, быстро пересекает комнату и обнимает подругу.

После многочисленных возгласов радости при виде друг друга Хельга объясняет, что произошло:

– Аббатство изменилось со времен нашего детства. Нынешняя мать-настоятельница отказывается учить бедных и не желает иметь дело с магией. Предыдущая аббатиса хорошо обучила нас, но эта... Как же я хочу, чтобы существовало место, где можно учить детей без боязни, что появится очередная настоятельница, которая уверена, что магия от дьявола.

– Обучением должны руководить люди разумные, – бормочет Ровена, погрузившись в свои мысли.

– Прости, что ты сказала?

– Я думаю, это прекрасная идея, Хельга.

– О чем ты?

– О школе для чародеев. Если ты не против, я напишу своим друзьям. Думаю, их заинтересует такое начинание. Гипатия!

Величественная сова слетает с притолоки и садится на стол, в то время как Ровена открывает чернильницу.

– Ты, разумеется, остаешься, – говорит леди Равенкло, а перо царапает по пергаменту. – Есть комната в башне...

– Нет, друг мой, башня слишком роскошна для меня. Пожалуйста, найди мне более скромное жилье, чтобы не забывать: я здесь не для славы.

* * *

Годрик приезжает первым. Он высокого роста, сильный, с золотистыми волосами и солнечной улыбкой.

У него ужасные ожоги на руках – кожа будто расплавилась. Когда Годрик замечает, что за обедом в Большом зале Хельга разглядывает его шрамы, он смеется и хлопает ее по спине так сильно, что почти выбивает дух:

– Не смущайся, миледи, можешь разглядывать мои руки, сколько захочешь. Я получил эти отметины, сражаясь с драконами в Уэльсе, и горжусь каждой. Они для меня ценнее наград горожан. – Годрик откусывает от большой индюшачьей ножки (**) и поворачивается к Ровене: – Я думаю, идея со школой великолепна. Мы можем воспитать новое поколение героев, которые будут спасать простых людей от опасностей, перед которыми бессильны меч и мудрость. Это будет новый рыцарский орден, члены которого прославится не меньше, чем соратники Артура.

Другой друг Ровены приезжает через несколько недель – путешествие из Константинополя отнимает много сил и полно опасностей даже для мага. Его зовут Салазар, и он настолько худой, болезненный и молчаливый, насколько Годрик крепкий, открытый и шумный. Они сходятся только в одном: у Салазара тоже ожоги - покалечено пол-лица и рука. Он тоже замечает, что Хельга искоса разглядывает эти отметины, но не смеется и ничего не рассказывает. Салазар бросает на нее один-единственный презрительный взгляд и отворачивается, не произнеся ни слова.

Ровена тоже предлагает новому гостю покои в башне. Он отказывается, бормоча что-то про возможный пожар.

– Если память меня не подводит, в замке есть подвальные комнаты, ниже уровня воды в озере, там стены постоянно влажные.

– Ты имеешь в виду подземелья? Это место мало пригодно для жилья.

– Тем не менее, я буду жить там.

Он часто обсуждает с Ровеной будущее, с Годриком, кажется, давно знаком, но с Хельгой заговаривает только через несколько дней после приезда.

За обедом они снова рассуждают о школе, и пугающая улыбка появляется на лице Салазара:

– Да, прекрасная идея, Ровена, впрочем, как все твои идеи. Такие, как мы, слишком долго жили в тени. Если мы доведем до совершенства наше мастерство, заточим лезвие нашего честолюбия, мы уничтожим мерзкий сброд и займем свое законное место на самых высоких тронах мира.

Годрик ставит свой кубок на стол и щурится на Салазара, будто смотрит против солнца.

– Ну-ну, Салазар, разве ты не согласен, что наша обязанность по отношению к этому "сброду", как ты их называешь, – стоять между ними и опасностями, против которых они без нас беззащитны.

Возможно, впервые Хельга полностью согласна с Годриком.

– С нашими способностями можно сделать много добра, - говорит она. - И, Салазар, вспомни о родителях этих детей. Большинство из них понятия не имеет ни о какой магии. Мы же не будем учить одних убивать других…

– Почему, черт возьми, ты хочешь принимать в школу детей обычных родителей?

Хельга в замешательстве:

– Потому что мы им нужны. Этим детям нужно научиться контролировать свой дар…

– Им нельзя доверять. Ни один потомок обычных людей не достоин доверия, магия тут совершенно ни при чем. – С этими словами Салазар встает и выходит из зала.

Позже, когда Годрик тоже ушел в свои покои, Ровена прикасается к руке Хельги и едва слышно шепчет:

– Салазар не всегда жил на Востоке, и при рождении его назвали другим именем. Он вырос на восточных болотах (***) и был сыном деревенской знахарки. Когда мальчику было восемь лет, жители решили, что они больше боятся умной женщины, чем нуждаются в ее знаниях и навыках. Ночью они подожгли ее дом.

Хельга ахает.

Ровена продолжает:

– Она умерла. Салазар сильно покалечился, но выжил - и бежал. После долгих странствий он оказался на Востоке, где уважают искусство алхимии, и добыл себе славу в том краю.

– Бедняга, – выдыхает Хельга. Теперь она понимает его недоверие к не-магам. Она по-прежнему не согласна, но хотя бы может его понять.

– Ему не нужна твоя жалость.

– Тем не менее, мне его жаль.

* * *

Спор длится две недели. Хельга считает добрым знаком то, что несмотря на большие разногласия, никто еще не покинул замок Равенкло.

Годрик взял за правило постоянно носить эту кошмарную шляпу, наколдованную из огромной сосновой шишки. Он утверждает, что однажды видел портрет Мерлина в похожем головном уборе и что шляпа символизирует новый орден, который он хочет основать.

Хельга незаметно уходит, когда споры становятся невыносимыми для разума и духа, привыкших к тишине во время утренних и вечерних молитв, и дает импровизированные уроки ведения домашнего хозяйства Эдит. Она пытается научить девочку трансфигурировать ложку в головастика, но тут же вспоминает Годрика и его шляпу и понимает, что он куда лучше нее справляется с превращениями. Жизнь в монастыре привела к тому, что ее магия развивалась в другом направлении: ее конек – выращивание лекарственных трав. Хотя аббатиса, учившая Хельгу, передала ей элементарные знания по трансфигурации, это далеко не то, в чем она сильна.

Тогда она вспоминает о легкости, с которой Ровене даются чары, о глубоких познаниях Салазара в алхимии и понимает, что для Эдит и других будущих учеников будет лучше, если преподавать будут все четверо. Расставание никому не пойдет на пользу.

Хельга знает, что делать.

За ужином этим же вечером она предлагает компромисс:

– Давайте вместе будем трудиться в этой школе, – говорит она. – Но у каждого будет свобода в выборе учеников. Я буду искать усердных, Ровена может заниматься с теми, кто хочет глубже постичь науки, у Годрика будут его рыцари, а ты, Салазар, сможешь выбирать учеников... подходящих для твоих целей. Мы, конечно, будем обучать всех детей, чтобы дать им как можно больше знаний, но у каждого будет своя школа внутри школы, если хотите. Так мы сможем вырастить магов, чьи цели совпадают с нашими.

– Прекрасная идея, Хельга, – говорит Ровена, Годрик салютует кубком. Салазар не произносит ни слова против. Хельга надеется, что горечь и обида не помешают ему стать хорошим учителем.

Сейчас будущее им кажется светлым, оно принадлежит им.

Бог им в помощь.

Примечания:

(*) Строка из стихотворения Дж.Р.Р. Толкиена в переводе И. Гриншпуна (прим. пер.).
(**) Блюда из индюшки в Британии времен основателей остаются на совести автора (прим. пер.)
(***) Болота – исторический район на востоке Англии, лежит между Линкольнширом и Норфолком. Почти все эти болота были осушены к концу XIX века (прим. пер.).