Глава 2
***
-Энервейт.
Мерлин, как больно разрывать слипшиеся от соли воспаленные веки.
Мы в каком-то небольшом охотничьем замке Яксли – Скримджер вряд ли отфиксировал, где, потому что зачем. А я, кажется, все-таки побывал в неподдельном обмороке. Вокруг темно, сыро и пахнет. Это мне вчера не нравились болотные ароматы? А можно я возьму свои мысли обратно и сам тоже отправлюсь обратно? Нельзя? Ну ладно.
-Сэр, а что бы вы сделали, если бы я и вправду оказался шпионом Дамблдора? – я не сдерживал дребезжащий смех.- Уволили?
-Нет.
В этом «нет» была слышна улыбка. Причем не просто улыбка, а словно от облегчения. И я не был уверен, что эта успокоенность вообще как-то связана с моим вопросом. Поэтому мне разонравилось смеяться, хотя я думал, еще долго буду.
-А что тогда?
-Пригрозил бы увольнением.
-А я что?
-А ты, Перси, испугался бы. И тут я бы предложил тебе блестящую карьеру.
-Если перестану шпионить?
-Наоборот, если продолжишь.
Мои воспаленные глаза полезли на лоб.
-С вами все в порядке, мистер Скимджер?
-Не знаю.
-Так поясните уж.
-Ну до чего же ты… Черт, ты и вправду любопытный экземпляр. Если будешь шпионить и для меня тоже. У Дамблдора. Контршпионаж называется. С ним вот уже сколько времени утеряна и официальная, и неофициальная связь. А в его ведомстве мощнейшая политическая организация плюс малолетняя надежда магического мира. И вообще дети. Короче говоря, агент Министерству был более чем необходим. Понял?
Мне опять стало дико смешно. От меня, оказывается, вовсе не преданности ждали. Но это уже не имеет значения. Я вам ее все равно докажу.
-Ты даже не представляешь, как я извелся, - пожаловался словно бы в пустоту Скримджер. -Такой молодой, и такой окклюмент. Еще и блоки ставит детские, наивность имитирует. Уличить не в чем. Поэтому я и решил тебя раскрыть… эмпирически, чтобы выбора у тебя не осталось. Но… вот так получилось.
-Не беспокойтесь. У меня как-то все простилось, хотя что вам до этого, конечно. А зачем вы мне рассказываете? Потому что мы умрем?
-Частично.
-А еще почему?
-Потому что ты способен это спокойно услышать.
-А как вы определили?
- После «Энервейта» ты не бросился ни вверх на стену, ни мне на глотку. Сколько Круциатусов-то было? Три? Четыре?
-Три. А у вас?
-Пять.
Было что-то подкупающее и как будто немного неприличное, что вот уже второй раз у нас нет необходимости сверять собственные ощущения с помощью слов.
Я попытался встать – по ощущениям, с бедром уже было все в порядке, но поясницей сразу уперся в потолочную балку. Поэтому просто подобрался к нему поближе. И положил голову на плечо. Холодная рука почти ласково прошлась по моему затылку, загребла от корней волосы, но не смогла продраться сквозь вихры, чью запутанность закрепила высохшая грязь. Поэтому рука совершила обратный путь, да так и пригрелась на затылке. Освежая.
-А я думал, вы это просто такой от природы подозрительный или у вас печень больная. Аврорат, говорили, от вас вешался.
-Когда?
-Сколько вы руководили, столько и вешался.
-Когда говорили?
-Да всегда говорили.
-А кто гово…
-Все.
-Ну не все. Фениксианцы шифрующиеся, наверное.
-Наверное. Я же точно не знаю. Но все равно вы перебарщиваете, это же видно. А почему вы таким стали?
Повернутая голова, пронзительно-издевательский взгляд из-под сбежавшихся на переносице бровей - тебе не много ли? - терпение министра-смертника, отведенное на взаимные глупые откровенности (или откровенные глупости), кажется, подверглось настоящему испытанию. Но выдержало. Я не ожидал.
- …Когда Сам-Знаешь-Кто еще даже не подозревал, что лучшие годы жизни он потратит на сына Поттеров, он тоже умел находить, чем убить время. Весьма разнообразно, надо сказать. Одним из методов, например, была охота за молодыми людьми… сословий и степени чистокровности совершенно различных, вопреки распространенным мифам. Впрочем, по результатам охота этим мифам вполне соответствовала. Потому что начинающие ему служить грязнокровки и магглы очень плохо заканчивали. Преданность, в достижении которой он упражнялся, со стороны чистокровных служила доказательством их чести, в то время как у таких вот специально приручаемых магглов свидетельствовала, по его мнению, об ущербности немагических родов в целом… вот как раз потому, что их представители способны искренне полюбить того, кто убивает их сородичей. Да, он немного интересовался природой человеческого доверия. Не знаю, что дали ему эти эксперименты, но магглорожденные так или иначе использовались, а потом…
Он помолчал немного.
-Но бывали и обратные примеры. Я какое-то время присутствовал на их сборищах. И даже не без удовольствия – мне искренне… нравились там многие. Я был младше тебя, числился стажером Аврората, и – думаю, ты уже понял - выяснял обстановку. Бывать я там начал с легкой руки одной девушки оттуда – чистокровной, но влюбившейся в одного из прикормленных магглов. Она не была дурой и быстро смекнула, к чему приведет ее возлюбленного такое общение. А вот он был дураком и покидать тусовку не хотел. Аврорат тогда проникся проблемой разводимых на убой детей и обеспечил некоторую защиту и наблюдение за Риддлом – предпринять мы ничего не могли, потому как не пойман – не вор. Тем не менее однажды особняк, где собрался тогдашний состав эксперимента, заполыхал адским пламенем. Там было двое магглорожденных, один полукровка и несколько магглов – их точно посчитать было проблематично. Узнав об этом, я сам чуть не умер.
-Там была ваша возлюбленная? – выдал я напрашивающееся.
-Нет. Она подожгла особняк.
-…!
-И сбежала с магглом, которому наконец-то смогла наглядно продемонстрировать, как обходится Темный Лорд с подобными ему. Те, кто помнят, до сих пор учитывают это на неофициальном счету его грехов – хотя наблюдения за ним вполне справедливо не дали никаких улик, кроме косвенных, и предъявить Риддлу было нечего.
-А как ее звали?
-Неважно. Она была беременна и не стала ждать момента, когда предательство крови будет невозможно скрыть. Все долго думали, что она и тот маггл тоже сгорели. А я не смог выдать ее. Она не была счастлива; она давно умерла, а ребенок ее… но хватит. С тех пор я тоже очень интересуюсь… природой доверия.
-И я ей теперь интересуюсь, - мне хотелось сказать это саркастически, но нос сам собой хлюпнул. Что не уменьшало необходимости достойного ответа на такое чистосердечие.- А вы знаете, почему все ниточки от Ордена Феникса до дел министра сходились на мне? Потому что я и вправду шпион.
Скримджер вздрогнул и дико глянул на меня. Я освободил его плечо, зато накрыл ладонью сжавшийся кулак, напомнивший на ощупь холодный чугун, и переполз в положение напротив, чтобы удобнее было честно смотреть в глаза.
-Не пугайтесь вы! Я и сам понял только сегодня. Но Амелия Боунс все равно мертва, а мы с вами скоро догоним ее в полете. Я не знал, что она в Ордене. Я думал, она… мой друг. Я ей просто все рассказывал. А она только за этим со мной и разговаривала. Я… только не смейтесь, я думал, что большинство людей в Министерстве в принципе заодно, а Амелия всегда казалась адекватной, за исключением дружбы с моим папой, и мне даже в голову не приходило, что рассказ одному министерскому работнику про дела другого может на что-то повлиять… Простота хуже воровства, правда? Это про меня. Простите. Ведь вы тоже наверняка только потом узнали про того маггла, ради безопасности которого ваша любимая вас использовала. И… я сейчас не знаю, как… относиться… а она еще и уме…
-А ты никак собрался ненавидеть коварную Амелию до конца жизни? – Скримджер безуспешно пытался подавить смех. Я опешил. Значит, мои чувства до высот трагедии, по его мнению, не дотягивают? Да как он смеет вооб..
-Думаешь, что она, вытянув из тебя очередное предупреждение об очередной глупости Фаджа, каждый вечер издевалась над твоим простодушием вместе со всем Орденом?
Что полагается делать, когда раскрываешь душу, а тебе туда смеются?
-…Да когда ты только пришел сюда, Молли Прюэтт, в смысле Уизли, попросила Амелию Боунс присмотреть за тобой. Не оставлять одного и помогать по возможности не делать глупостей. Буквально… с рук на руки передала. Та когда-то даже шоколадных лягушек покупала, чтобы добить тебе последнюю коллекцию. А когда ей на блюдечко абсолютно бескорыстно стали складывать министерские интриги… ну не отказываться же ей было, – кажется, у него от смеха даже слезы выступили, и он уронил лицо в ладони. – О Мерлин, это же феерически очевидно! Единственное - никто не подозревал, что она в Ордене…
Я не хотел этого чувствовать. Мама, папа, «попросили присмотреть» - разница, что ли, моя сумасшедшая семейка или Орден Феникса? – но камень, за последние сутки чуть не раздавивший мою душу в лепешку, уже расходился в мелкий песок, который стекал с нее щекочущими теплыми струйками необратимого облегчения. Амелия, если ты в курсе, как я о тебе думал, прости меня. Я, кажется, сейчас опять раскисну. С этим надо что-то делать. Скримджер, кстати, до сих пор смеется, и если я еще и зареву …
-А откуда вы это так осведомлены о лягушках, например? У вас с ней случайно никогда ничего не было?
-Чего из ничего?
-Было! - убежденно заявил я, неведомо почему чувствуя удовлетворение от того, как бесполезно разбросанные осколками впечатления безупречно складываются в кирпичики, а те, в свою очередь, очень точно повторяют формой дыры в мироздании, и там, оказывается, все проще, чем на самом деле. – Она слишком пылко относилась к проявлениям вашей паранойи. И вы, когда узнали про нее, пожелтели весь. Что там в Пророке писали? Незамужняя женщина средних лет, жила совершенно одна? Одиночество она любила, это правда, вот только совершенно безнадежно. У вас какие дни были, четверг-суб…
Пощечина в исполнении Руфуса Скримджера, будь он в лучшей форме, отправила бы меня, наверное, в нокаут. Но сейчас я смог не только не завалиться набок, но и изловчиться и прижать к взорванной, казалось, щеке не успевшую упасть тяжелую ладонь.
-Я никогда не встречался с ней. Простите. Дал же Мерлин в начальники такого подозри…
Он просто толкнул меня наземь, а сам отодвинулся – особенно, правда, было некуда, и я подумал, что лучше бы нас закрыли в какой-нибудь нормальной комнате, приспособленной для нервных прогулок из угла в угол – так бы, наверное, он быстрей отошел. Но он придвинулся обратно и низко склонился надо мной.
-Ты… - рыкнул он глухо. – Да само существование таких, как ты, оправдывает любые подозрения. Принципиально продажный, но маниакально честный кретин, латентный гомосексуалист, трахающийся, потому что так принято, и влюбленный в похожую на мужика женщину вдвое старше себя, пославший к чертям собственную семью моральный урод, так и не выросший из патологического послушания, способный вытерпеть и оправдать любую дрянь от любого поставленного сверху, не замечая даже противоречий в том, что ненавидит его или презирает. И самое плохое – ты искренне убежден, что это – единственно правильный способ жить. Вот такое я обнаружил у себя в кабинете вместо помощника.
Шокировать меня вообще-то было уже трудно, но он сумел. Я сосредоточился сначала на самом эффектном:
-Латентный кто?
Он отпрянул.
-Еще раз простите. Я так и не смог угодить вам. Поверьте, если бы я знал, что вам требуется вражеский шпион – я бы стал вражеским шпионом. Ведь нет ничего страшного в том, что мы с вами убили Амелию Боунс, хотя я вас и ненавижу за это, - измывался я уже в открытую. – Вам она нравилась? Она была похожа на мужика? Слушайте, а может, я сумею пригодиться – я тоже похож. Ах, сейчас не время. Потому что я обязательно, как увижу Темного Лорда, так сразу и кинусь ему в ноги, дабы удовлетворить свою патологическую потребность подчиняться. Мистер Скримджер, не лучше ли просто сразу взять палочку и сказать «Авада Кедавра», чтобы я при всем желании не смог ему ничего разболтать?! Палочку? ОТКУДА У ВАС ПАЛОЧКА??? ПОЧЕМУ МЫ ТУТ СИДИМ, РАЗ ОНА У ВАС ЕСТЬ???
***
-Как?
-У меня их было две.
-А почему вторую не нашли?
-Ловкость рук.
-Если вы решили самоубиться из чувства вины, то я вам в компанию в таком деле не напрашивался. Дайте сюда палочку.
-На.
-Люмос.
У него ужасно запали щеки, а из краешка губ до подбородка пролегла запекшаяся алая полоска. Янтарные с красными прожилками глаза на потемневшем лице были попросту жуткими.
-Убери. Заметят свет из отдушины.
Я убрал. Еще и потому, что от его вида было не по себе. Подобрался к люку, откуда нас скинули сюда, и прошептал «Алохомора». Безрезультатно.
-Лягте на пол.
-А больше ничего?
-Лягте, я сказал.
-Не лягу.
-Ну вам что, трудно? – умоляюще уже заныл я, но он не пошевелился. Я подсел к нему, схватил за плечи и начал тупо сталкивать на землю. Некоторое время он сидел как каменный, но вскоре ему надоело, и он легко отпихнул меня локтем в сторону.
-Как хотите, - сказал я, ложась сам и направляя палочку на люк, - вам же хуже. Редукто.
Дерево не дрогнуло.
-Эспульсо!
Тот же самый эффект.
-Диффиндо!
На поверхности люка появилась тонкая царапина, которая, впрочем, тут же заросла.
-Диффиндо! Диффиндо! Диффиндо!
Спустя полчаса Скримджер спросил:
-Ну что, теперь составишь мне компанию в самоубийстве?
-Вы все это уже делали… Простите. А почему не сказали?
-Жаль было отнимать развлечение. Да и надежда – более приятное чувство, чем...
-А рыть вы пробовали?
-Нет.
-А я попробую. Тут земля.
Через час, содрав об отсыревший вонючий песчаник ногти до мяса и чуть не сломав палочку, я докопался до каменной плиты. Еще через полчаса – до места, где плита сошлась со стеной.
-Теплица у них тут была, что ли… - устало пробормотал я. Злость у меня давно уже исчезла, или это просто срезонировало так во мне удивленно-спокойное, хотя и большей частью молчаливое сочувствие Скримджера. Я подобрался к нему поближе и опять устроился на теплом плече. Закрыл глаза, не имея сил для энтузиазма по отношению к новой идее. Она просто пришла, и все.
-Мистер Скримджер. А может… не будем ждать? Давайте правда сами, а?
Он обнял меня одной рукой.
-Так страшно?
-Нет… просто – зачем?
-Может быть, завтра появится шанс.
-В присутствии Сами-Знаете-Кого?
-Ну Гарри Поттер же от него как-то смылся.
-Так то Гарри Поттер… И может, ничего такого, о чем рассказывает Дамблдор, и вовсе не было.
-Было.
-Ну ладно. А представляете, что сейчас творится в газетах? Вас никто не видел уже сутки…
-Ничего не творится. А если меня не найдут за неделю, то «Пророк» напишет о моей скоропостижной, но домашней кончине.
-Зачем вы так?
-Потому что сейчас не нужна лишняя паника.
-Угу… Слушайте, а вы правда думаете, что я такая мерзость?
Он не ответил ничего. Стряхнул меня с плеча, повернулся и взял ладонями за локти. А потом прижался сухими, пахнущими железом губами к моему лбу. Я замер, а потом высвободил руки и просто повесился ему на шею. Как получилось, что я сцеловываю кровавый след с его подбородка – я не знаю. Его одежда пахла солоно болотной водой и чем-то древесно-травяным – моя, наверное, пахла так же, только я этого не замечал, а тут, расстегивая сорочку у него на груди, заметил и вспомнил. Тем более я не смог прийти к точному заключению, зачем он повелся – может, хотел напоследок собрать с меня воображаемые поцелуи Амелии, мнительно оставив для себя долю вероятности, что они там когда-то были. Хотя, если честно, силами исключительно воображения у нас вряд ли так быстро сбилось бы дыхание.
Этот ответ тела был не единственным из возможных – Скримджер довольно скоро в этом убедился на моем примере, а после этого осмелел я и убедился тоже – теперь мы друг другу доверяли хотя бы в этом. Окончательно проверить, насколько я латентный, оказалось почему-то проще всего на боку – боль, казалось бы, неизбежная, как-то терялась во впечатлении от тяжелого львиного объятия, когда под каждым соприкосновением словно рождается горячее темное солнце, а разум решительно признает неоспоримое главенство этих ощущений над собственными забавами. И отказывается спасаться, если его утягивает и заливает поднявшееся изнутри пронзительное упоение, когда во всем мире не остается ничего ни страшнее, ни беспредельнее, ни совершеннее переживаемого, а потом, после, он ищет что-то неясное и долго не может обрести покой привычного одиночества.
***
…И все бы было ясно, правильно, трагично, безумно страшно и в чем-то красиво, если бы утром нас не разбудили, плеснув в люк водой, не вытащили и не заперли в ванной. По очереди, если что. Я выполнил инструкции, которые дал мне Скримджер на случай, если кто-то заинтересуется обмороком моей малозначительной персоны и отэнервейтит, а именно - очень, очень удивился, а потом долго трясся якобы в плохо замаскированном ужасе. Зачем Темному Лорду мы нужны чистыми и отутюженными, я даже не представлял. С одной стороны, может быть, это такая последняя честь. Когда у нас вместо дементоров практиковалась смертная казнь, перед этим, говорят, обязательно гнали в душ и свежую робу давали. С другой стороны, жертв своих Лорд обычно все-таки не мыл – ни одного не нашли при параде из тех, кто предположительно дождался своей участи у него в плену. С третьей стороны, мало ли они что там… тут меня передернуло. Может быть, просто для некоторых предсмертных забав их объекты гораздо приятнее чистыми. Искренне не знаю, что бы я между Круциатусом и этим. Тут я вспомнил, что этим я вообще-то занимался не более четырех часов назад… и решил, что предпочел бы Круцио.
Вот потому что, и все.
Когда я вышел из ванной комнаты уже полностью одетым, Руфус Скримджер был занят собственным галстуком – у него очень ловко получалось. Он поднял голову, казалось, проведя взглядом верх по стрелкам на моих брюках, и мы синхронно невесело усмехнулись, когда встретились глазами.
Ждали мы недолго. Минуты эти я скоротал, сидя на ковре у ног Скримджера и удерживаясь от желания прижаться щекой к его больной ноге. Наш сторож, не открывший лица Упивающийся, неподвижно стоял у входа в комнату и поблескивал живыми черными зрачками в глазницах маски. Это меня и удерживало. Непонятно, почему только. Внезапно он дернулся, схватившись правой рукой за левую над кистью, и тут же махнул нам призывно-суетливо – пойдемте, мол, скорее. Я встал, ощущая подступающее небытие как мучительную тошноту. В коридоре у меня закружилась голова – мне казалось, что я снова, проваливаясь, иду по вязкой трясине, вернувшейся ко мне кошмаром из прошлой ночи. Я не различал уже ни стен, ни людей, и внезапно ко мне пришла уверенность, что это я действительно просто сплю странным двойным сном, однако в проплывающем мимо пятне вдруг распознал выносимый четырьмя эльфами кое-как накрытый мешковиной труп. Маггловские джинсы на трупе были уделаны глиной. Черт.
Дверь в зал распахнулась, Министр Магии вскинул опущенную голову и шагнул внутрь. А я за ним.
***
-Приветствую, Руфус.
Темный Лорд оторвал лысую, как у каинита, голову от резной спинки высокого деревянного кресла – оно явно когда-то предназначалось чреслам какого-нибудь грузного пожилого главы рода Яксли, и поэтому Сами-Знаете-Кто сидел в нем слегка наискось, изогнувшись прихотливо, как капризный ребенок, устроившийся без спроса на отцовском месте. Сизая змеиная физиономия и не скрывающая какой-то геометрической худобы черная хламида делали это зрелище одновременно нелепым и завораживающим, но нелепым больше. Длинные синеватые руки чудища бессильно свисали с подлокотников.
-А вы постарели.
«Зато ты как огурчик», мысленно ответил я за Министра Магии. Интересно, эти в масках, стоящие у стен, улыбнулись под своими забралами? Безносая морда бессмертного Лорда неохотно отпускала обозначившееся на ней необоснованно-довольное выражение собственного превосходства.
-Доброго утра, мистер Риддл. Вы тоже изменились, - не поддался истерическому ехидству Скримджер.
-Но так или иначе, время пошло на пользу нам обоим. Министр Магии, кто бы мог подумать. Наш маленький агент Аврората... Вы были интересны…
-Сколько лет прошло.
-И не говорите. Будем считать, что ваши поздравления я тоже услышал…
-Поздравления с чем, Риддл?
-Вы здесь, и вы спрашиваете? С обезглавливанием правительства Магической Британии, конечно.
-Поздравлять заранее – плохая примета.
-А я не суеверен… Отберите у него палочку, кстати, вы, идиоты…
Дернувшиеся было у стен Малсибер и Яксли отлетели по углам от мощной золотой волны, рванувшей сектором из кончика взметнувшейся палочки Скримджера, и он успел даже переместить ее на Лорда, но тот легко, одной кистью, шевельнул выскользнувшей из рукава собственной палочкой, и желтая волна обтекла кресло правильным полукругом, вспенившись по краю клубками мутно-зеленого дыма.
-Экспеллиармус…. А вот до Дамблдора вам далеко.
Если Скримджер когда-то и готов был потерять контроль над собой, то именно в этот момент. И я бы руку отдал на отсечение - не оттого, что его бросило спиной до самой двери. Он поднялся – довольно легко.
-Думаю, вам пришло время… Круцио.
…Падая, я сжал зубы, но все равно заорал. Ну потому что раз я служу Магической Британии, то, наверное, должен по возможности защищать Министра Магической Британии – я ждал Заклятия Смерти и бросился наперерез, благо в этот момент был гораздо ближе к Волдеморту, чем Скримджер. Сквозь вибрирующий звон в ушах я услышал:
-А неплохой у вас помощник… Так вот, вам пришло время познакомиться с моим хобби.
-Риддл, не затягивайте уже с обезглавливанием, если, конечно, оно и не есть ваше хобби. А ваши представления наскучили мне тридцать с лишним лет назад.
-Всему свое время. Руфус, послушайте, вы совершенно зря так торопитесь умереть. Во-первых, это вообще нерационально, а во-вторых, убивать вас я не буду, если вы об этом.
Звон в ушах превратился в сладостное пение, и сквозь него я услышал:
-Тогда начнем переговоры?
-Да какие переговоры, Руфус, что вы, посмотрите лучше на нее… Нагини. Мне все хотелось показать ее какому-нибудь… гриффиндорцу. Я уже показывал как-то, но… тот, кому я показывал, держался гораздо хуже, чем вы – хотел ее убить, потом убегал, потом, кажется, укусил даже. Вы как-то совершенно необоснованно не доверяете змеям… Это такая детская внутрифакультетская фобия?
Я приподнял голову. Черная змеища толщиной с небольшого крокодила обвила Скримджера по пояс, и протянувшись по диагонали через его спину, положила тупую голову на плечо. Ее быстрый язык, кажется, изучал его щеку или ухо. Тварь разинула двухклыкую пасть – в ней могла бы поместиться Скримджерова голова.
…Бедный папа.
-Но, пожалуй, и правда пора. Нагини, детка, уйди. Убивать Министра смысла нет, вы не находите? Придет новый Министр, и его опять нужно будет ловить, искать, убивать… Какая пошлость, в самом деле. Северус, я доверяю заняться этим тебе. Постарайся, это исключительно ответственно. Я проверю работу. Малсибер… Энервейт. Малсибер, вот тебе мальчишка. Без Империуса – просто измени ему память.
От стены отделилась одна из черных фигур… Как я мог сразу не узнать эту мантию. Школьный зельевар. Скотина. Хотя я не удивлен, это просто некоторые маразматики держат у себя под крылом гадюк. Жаль, что я все забуду, а то бы… Ну вот. Прощай, болото, прощайте, мистер Скримджер, прощайте, кошмары, прощай, независимое Министерство. Я почувствовал, как меня волокут в какой-то угол, хотя вообще-то, наверное, и сам мог бы идти, и успел увидеть, как Скримджер садится на стул, поставленный прямо перед креслом Волдеморта, напротив него стул занимает черная фигура, маска спускается вниз, и я вижу обескровленное – немного ей не в тон - непроницаемое лицо слизеринского декана.
Малсибер почти сочувственно посмотрел на меня и приказал открыть глаза пошире. И это вот так он собирается менять мне память? Я почувствовал, что сейчас рассмеюсь. Потому что по сравнению со скримджеровской легилименцией это вторжение было похоже на легкое шлепанье ладошкой по водяной поверхности. Я без труда спрятал воспоминания о лежании под старой ивой, Круциатусах Беллатрикс Лестрэйндж и - главное – ночи в «теплице», слету навоображав Малсиберу больных галлюцинаций на основе образов каинита и Темного Лорда – меняй сколько влезет. Малсибер тоже не стал слишком усердствовать и тупо стирал (в смысле, это он так думал, а я просто постепенно глушил) все болотные похождения, оставив мне взамен историю о том, как мы просидели весь день закрытом амбаре Лютного переулка, пока нас не обнаружил – абсолютно случайно! – зашедший к владельцу амбара Стен Шанпайк. Неплохо же Руфус Скримджер меня натаскал. Меньше чем за неделю. Я просто обращусь в Аврорат, и Империо со Скримджера снимут. Главное все-таки сильно не радоваться и не воображать себя героем. А то спалюсь.
***
В состоянии якобы транса, зафиксировавшемся на моменте, когда передо мной открываются двери амбара, я сидел на какой-то софе и занимался старательным удерживанием взгляда в одну точку. Точкой этой являлась оленья голова, прибитая над дверью уютной гостиной, по которой, совершенно не стесняясь уже, ходили и отдавали должное завтраку в формате фуршета Упивающиеся Смертью. Скримджер тоже завтракал, перешучиваясь с немного дерганой Лестрэйндж и обмениваясь мнениями о Фадже с Яксли. Мне тоже безумно хотелось жрать, и поэтому я старался сконцентрироваться на олене. Оленю, если судить по отросткам, было пять лет, но пять лет ему было очень давно, потому что тонкая шерсть с морды местами уже облезала, а на шее пожелтела, а еще было интересно, из чего у него сделаны глаза. Олень иногда прядал сухими ушами и пытался запрокинуть рога, чтобы почесать несуществующий хребет, но неизменно только скреб атласную драпировку, и без того уже вытертую до прозрачности в этом месте. Однако полюбоваться на очередной этап оленьих маневров мне не дали, потому что в поле зрения воздвиглась черная преграда – мантия висела на этой остроплечей фигуре примерно так же, как хламида на Волдеморте, от нее несло чем-то кислым и тяжелым, и принадлежала она, разумеется, зельевару. Кофе хлещет, мерзавец. Причем с Министром Магии, а не с кем-нибудь еще. Я попытался прислушаться, и эти двое, как будто выполняя безмолвную мою просьбу, отошли в самый угол – Скримджер едва не запнулся за мою вытянутутю ногу.
-…но как у вас это получилось?!
-Мистер Скримджер. Если упрощенно, то воспоминания и мысли можно менять, - услышал я тихий, напоминающий гадючье шипение голос, который ненавидел всей душой каждый гриффиндорец последние шестнадцать лет.
-Этого недостаточно Сами-Знае...
-Значит, можно их и удвоить. Все равно ресурсы человеческого мозга обычно используются всего на десять процентов. И наложить заклинание только на второй… ммм… объект. Лорду не к чему придраться.
-Что вам грозит, если…
-Не знаю.
-Он доверят вам?
-Он доверяет только себе. А мне, особенно после того, как я целый год открыто мешал ему добраться до Гарри Поттера…
-Значит, на вас тоже лежит…
-Да.
-Я могу что-нибудь сделать для вас? – напряженно поинтересовался Скримджер.
Я смотрел на них и понимал, что героем мне, пожалуй, пока не быть, однако особого сожаления не чувствовал – потому что, говоря откровенно, кто бы мне поверил. Эти двое очень странно смотрелись рядом – словно углом сошлись разные измерения, и у невидимой линии схода встретились существа, одно из которых являлось вольной интерпретацией другого в иной природе. Как колдография из Египта, на которой талантливый корреспондент так поиграл с пространством, что примерно одного размера предстали рядом оказавшийся в кадре старый, но сохранивший тяжелую грацию и полный живой властной силы золотистый лев – и иссушаемый изнутри чем-то непостижимым, бесстрастный, неподвижный и не имеющий возраста каменный сфинкс.
-Безусловно. Во-первых, вы не арестуете Яксли.
-Но…
-Все вскроется – мне придется бежать, в отношении Министерства начнутся теракты, и оно вряд ли выстоит. Нам нужно время. Во-вторых, исключите кого-нибудь из розыска – все равно не поймаете…
-Посмотрим.
-В третьих… постарайтесь в ближайшие два месяца не вводить никаких сколько-либо адекватных инициатив, а если все же потребуется – пусть они идут не от вашего имени. Еще для отвода глаз – пару нелепых арестов… Шанпайк подойдет, ему все равно нечего здесь делать.
- Хорошо.
-И займитесь на некоторое время какой-нибудь ерундой. Вас интересовал Гарри Поттер – попробуйте…
-Безусловно. – Скримджер покачал головой, и его глазах промелькнуло что-то насмешливое. – Именно этим я и займусь. Но не потому, что это ерунда. Я считаю, он нам необходим. Если он согласится сотрудничать, то люди получат наконец-то уверенность, что Темному Лорду противостоит единый и прочный союз, а не раздробленные группировки таких же экстремистов. Когда они будут это знать, их страх уменьшится, и сломить и подчинить их самих будет гораздо более трудно – доверие делает людей в несколько раз сильнее, мистер Снейп.
Тут Скримджер перевел смеющийся взгляд на меня и слегка пихнул мою ногу. А я, отразив, что сюда никто не смотрит, не удержался и подмигнул ему.
***
Я лежал и смотрел в потолок, по которому скользили иногда широкие тускло-желтые полосы света от огней проезжающих мимо маггловских машин. Иллюзию с окна я снял полчаса назад, не в силах справиться с ощущением, что заперт в шкафу – хотя квартира, которую я снимал, была отнюдь не тесной, и вырастать из нее так скоро я не собирался. Я успел выспаться, время подкрадывалось к двум, и я совершенно не подозревал, чем здесь можно занять себя в ближайшие несколько часов, перед тем как идти на службу. До чего же это странно. Камины и аппарация напрочь уничтожили необходимость передвигаться по улицам, и я не смог вспомнить, когда в последний раз гулял – ну, если не считать прогулкой позавчерашнюю ночь.
Как же мне сбили режим.
Я встал и направился в кладовку. Чтобы пройти пешком в Министерство, мне необходимо было пересечь лежащий неподалеку Лютный переулок, а полноценные чары невидимости мне пока давались плохо. Раздвинув ворох старых мантий и расшевелив бардак из собственных и оставленных тут хозяевами ботинок, котлов, ящиков и мешков с трухой, я выкопал-таки свой пыльный и так и необъезженный Чистомет, купленный когда-то с первой получки. Если что – улечу, а так сойду за маггловского дворника, может быть.
Переулок контрабандистов и воров я преодолел почти без приключений – разве что пришлось переждать за углом, пока впереди не затеряется пьяная компания местных ведьм, распевающая какие-то пошлости на изрядно фальшивый мотив песни Распределительной шляпы. Проскочив через почти незнакомый мне кабак, я оказался на залитой неестественно ярким светом улице. Над невысокими конторскими домами нависали похожие на хрупкую скорлупу громадины, теряющиеся вершинами в промозглом тумане – здесь у него появились вкус и запах с непередаваемым оттенком горечи. Я свернул на первую показавшуюся мне более привычной улицу, прошагал немного по гладкому как стекло мокрому плиточному тротуару и узнал вдали купол собора Святого Павла. Пара ночных пешеходов долго и удивленно оглядывались на меня. Я снова вышел на оживленный проспект, волоча за собой метлу, и следовал по нему до колонны с остромордым грифоном. Но на Флит-стрит я не пошел, а спустился к Темзе
Когда сияющий двойными фонарями Саусворкский мост был позади, я свернул в Ламбет. Солидные здания начали сменяться постройками все более и более убогими – я был на правильном пути. Найдя у испещренной резкими непропорциональными рисунками и громадными буквами стены нужную мне облезлую красную будку с выбитыми стеклами, я назвал себя злобному проснувшемуся сторожу и почувствовал, как пол под ногами едет вниз.
Я направлялся в отдел министерских помощников, однако дверь в кабинет Министра окаймлял в полумраке легкий сияющий ореол – там явно кто-то тоже не спал. Я подошел к ней и положил руку на лаковое дерево. Насколько нормально будет сейчас постучаться? Причины, по которым Скримджер тоже не усидел дома, я приблизительно чувствовал, но, подумав, решил не навязывать своего общества. Оказавшись за своим столом, я хотел было заняться реестром документов по одному из дел, однако едва я положил руки на стол, мне немедленно захотелось опустить на них голову – прогулка оказалась очень утомительной. Я так и сделал; не знаю, сколько прошло времени, но очнулся я от шороха отворяющейся двери. Вздернул резко голову.
-А ты зачем здесь?
-Простите, мистер Скримджер. Не спалось, и я решил...
-А здесь, значит спится… Собери тогда все имеющееся по Долишу и принеси мне в кабинет.
Это заняло где-то полчаса; еще я накидал список документов, которые запрошу утром из Аврората. Скримджер кивнул мне на стул, когда я вошел, и начал бегло проглядывать пергаменты. Я наблюдал, как быстро и размашисто он перелистывает дело, но синеватые веки его под проволочными очками слишком долго размыкались, когда ему случалось моргнуть… Я зевнул сам.
-У меня будет для тебя еще одно задание.
-Какое, сэр?
-Не требующее немедленного выполнения. Сейчас, я думаю, ты понимаешь, что со мной в любой момент может случиться все, что угодно, и на моем месте может оказаться кто угодно. Этот кто угодно может находиться под началом Риддла.
-Но ведь…
-Дослушай. Я хочу, чтобы в этом случае ты продолжал шпионить для Ордена Феникса. Свяжешься с родней или с Шеклботом, который стопроцентно в Ордене. Или с кем-нибудь другим. Даже если Министерство попадет под контроль к Волдеморту, ты будешь оповещать их о…
-Я буду, если это будет неизбежно и необходимо…
- Подробности этого мы обсудим позже. Чаю, может?
-..Ээ.. нет, спасибо, сэр.
-Вон диван. Ложись там.
Тон был настолько приказным, что не оставлял пространства для вежливых отнекиваний. Я пожал плечами и переместился на черный кожаный диван для посетителей, но остался в сидячем положении – что было зря, потому что стоило моему затылку коснуться мягкой спинки, как я отрубился. Мне снился Саусворкский мост, возвышающийся светлыми арками над безбрежными зарослями камыша. Камыш раздвинулся, из него выплыл черный сфинкс, который спросил, не найдется ли у меня закурить, но что я ответил, не помню, потому что сквозь истончившуюся нереальность почувствовал, как щеку царапнула шерсть одеяла. Я хотел было открыть глаза и сказать спасибо, но не стал, решив, что кому-то гораздо приятнее будет считать, что он меня не разбудил. Утром скажу.
*** *** ***
После смерти Руфуса Скримджера Перси Уизли не выполнил его приказ и не стал министерским осведомителем ослабленного и занятого покорением неосвоенных медиачастот Ордена Феникса. Он шпионил на директора Школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс» Северуса Снейпа.
Но это уже совсем другая история.
ТНЕ ЕND