читать дальшеГлава 2
Настоящее
Ну, разумеется, у стены кухни стоял, нагло улыбаясь, Мистер Знаменитость с наглым выражением на наглой рыжей физиономии. Еще бы ему не суметь пробить антитрансгрессионные чары, если он сам их накладывал!
– Зачем ты пришел?! – резко спросила Доркас. – Мы же не договаривались…
– Здравствуй, дорогая! – улыбнулся мерзкий тип. – Я тоже рад тебя видеть… А пришел я потому, что ты думала обо мне…
Доркас закусила губу: рыжее чудовище, как всегда, не ошиблось. Именно оно после поминок доставило ее домой. Доставило – и осталось ночевать… Удивляться этому не приходилось: Фабиан Прюэтт, один из самых удачливых боевиков Ордена, слыл большим бабником. На коллег он обращал внимание редко: все же женщин в Ордене было немного. Но об амурных похождениях старшего из братьев Прюэтт судачили, еще когда он учился в Хогвартсе, и Доркас не сомневалась, что, повзрослев, Лис не утратил своих привычек. Поэтому она полагала, что их единственная ночь не будет иметь продолжения, как и ее немногочисленные и короткие романы с мужчинами, с которыми она знакомилась, собирая материал для своих статей.
Однако случилось иначе, и через пару недель Фаб как-то вечером подкараулил Доркас у входа в ее квартиру, а прогнать нахала сил не было. Через несколько дней он вернулся снова и с тех пор навещал ее достаточно регулярно.
Узнав, что Сами-знаете-кто убил Дамблдора и захватил власть в стране, Доркас была на грани истерики. Она даже, нарушив одно из самых строгих правил конспирации, отправилась в штаб-квартиру Ордена, хотя в тот день там должны были собраться люди, не входившие в ее круг. Фаб, почерневший от отчаяния, встретил Доркас на пороге, немного успокоил и отправил домой. Ночь с шестнадцатого на семнадцатого февраля они провели вместе, и Доркас помнила каждую ее секунду так, словно это происходило вчера. Лис спас Доркас от отчаяния, и она надеялась, что тоже сумела помочь этому человеку пережить те страшные часы. Доркас не знала, смогла бы она тогда справиться с горем, если бы не Фаб…
– А тебе не приходило в голову, что однажды я, услышав подозрительный шорох, решу, что это опять ты, и не окажу должного сопротивления Пожирателям Смерти? – спросила Доркас, зло глядя на стоящего у стены кухни человека.
– Такого никогда не случится, дорогая, – ответил он с безукоризненной любезностью. – Если, упаси Мерлин, на тебя нападут Пожиратели, я тут же окажусь рядом и зааважу их так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеешь!
– От скромности ты не умрешь! – она еще не могла успокоиться после только что пережитого ужаса.
– И слава Мерлину!
Фаб быстро пересек разделявшее их расстояние и обнял ее. Доркас хотела еще немного посопротивляться, но вспомнила, что их ждет завтра, и потянулась губами к губам Лиса.
Он был удивительно теплым, она грелась в исходящих от него волнах жара, словно у большого камина…
– Должна же быть какая-то польза от моих огненных волос! – Лис, по своему обыкновению, подслушал ее мысли – как же она ненавидела эту его привычку! – и ухмыльнулся. – Пусть они хоть тебя греют!
– Нелогично, – думать было сложно, но она старалась. – Если меня греет именно цвет твоих волос, то самым теплым временем года должна быть осень, когда у половины листьев цвет такой же, как у них, а это не так!
– Это так! Осень греет землю, чтобы та смогла пережить зиму!
Доркас чувствовала какую-то нелогичность в его словах, но думать уже не хватало сил.
– Кстати, мисс Медоуз, вы, кажется, хотели знать, зачем я сегодня решил нанести вам визит? – спросил Лис, когда они еще не успели восстановить дыхание.
– Разве?! – думать связно еще не получалось.
– Да, именно так, мисс, – он скромно потупил взор. – Думаю, настала пора ответить… Мисс Медоуз, я хочу сделать вам предложение…
– Какое?! – ее удивил его торжественно-официальный тон.
– Предложение руки и сердца, мисс! – он торжествующе ухмыльнулся. – Я считаю, что человеку старше тридцати несолидно оставаться холостяком, и именно такая серьезная и рассудительная особа, как вы, способна стать подходящей супругой и матерью моих детей!
– Лис, в последнее время ты очень жестоко шутишь! – резко сказала она.
– Я абсолютно серьезен, Дор, – он поцеловал ее в губы, а потом мягко сказал: – Мы встречаемся без малого два года и, думаю, за это время хорошо друг друга узнали… Чего нам еще ждать?!
– А как на это посмотрят твои девицы?! – Доркас чувствовала, что начинает сердиться по-настоящему.
– Какие еще девицы?! – удивился он.
– С которыми ты встречаешься в свободное от меня время!
– Боюсь, ты несколько переоцениваешь мои силы, дорогая, – Фабиан улыбнулся и поцеловал ее в висок. – У меня хватает забот и без того, чтобы тратить время на общение с шумными и вульгарными девицами!
– Не хочешь же ты сказать, что все эти два года встречался только со мной?!
– Не хочу, дорогая, – он насмешливо улыбнулся. – Но последние полтора года я встречаюсь только с тобой! Честное слово! Так как, мисс, вы согласны выйти за меня замуж?
Самое странное, что Доркас ему поверила. Это было дико и нелепо – разве можно верить Лису?! – но она ничего не могла с собой поделать. Однако его слова настолько ее ошарашили, что требовалось время для размышления.
– Хорошо, я подумаю, – сказала она, надеясь, что ее голос звучит достаточно твердо.
– Только думай скорее, Дор, ладно? – Фабиан поцеловал ее в лоб. – Я очень хочу детей, причем именно от тебя…
– Ты же всегда говорил, что тебе хватает племянников!
– Теперь я изменил свое мнение, – он крепко обнял Доркас, и она поняла, что в ближайшие минуты не сможет ни о чем думать.
Все-таки хорошо, что Лис сегодня решил зайти! Когда Доркас спала одна, то после таких снов просыпалась от собственного крика, а рядом с Мистером Знаменитостью она хотя бы не вопит дурным голосом… Доркас осторожно потянулась, разминая затекшие руки, взглянула на лежащего рядом человека – и задохнулась. Лис не спал, а открытыми глазами смотрел в темноту перед собой, и вид у него был такой…
– Что случилось? – резко спросила Доркас.
Фаб вздрогнул, постарался придать лицу более веселое выражение, но не смог и ответил, тщетно пытаясь казаться беззаботным:
– Ничего, Дор, все в порядке…
– Кто?! – ее голос сорвался на крик. – Говори же!
Он некоторое время молчал, а потом неохотно бросил:
– Бонни Саймон.
В первый момент имя показалось Доркас незнакомым, и она с облегчением вздохнула, но потом вспомнила – и тихо охнула. Бонифаций Саймон Кавендиш – единственный наследник одной из самых чистокровных и аристократических семей Англии, легендарный ведущий не менее легендарной радиостанции «Магия-ультра», на которой исполняли примерно ту же музыку, которую играли в клубе «Булка». Именно «Магию-ультра» постоянно работала во всех помещениях редакции «Ежедневного пророка», и Доркас приходилось каждый рабочий день слушать неэстетичные вопли непризнанных гениев и невообразимо язвительные комментарии ведущего. Хотя она и не одобряла музыкальных вкусов Саймона, но не могла не восхищаться его незаурядным чувством юмора.
Бонни не входил в Орден Феникса, однако несколько раз передавал организации через Мародеров очень крупные суммы, а в своих выступлениях по радио отзывался о нынешних властителях Англии без особого почтения. Тем не менее, Доркас казалось, что эксцентричного радиоведущего невозможно принимать всерьез…
– За что его? – растерянно спросила она.
– Около месяца назад Бонни разыграл в прямом радиоэфире десять бесплатных поездок на парижский концерт одной популярной группы – ее название тебе ничего не скажет. Двое слушателей выиграли нечестно – это были люди, ордера на арест которых уже подписал Долохов. Саймон все придумал и осуществил сам, без консультации с нами… На континент и сотрудники радиостанции, и победители конкурса отправились вместе с Бонни в фирменном автобусе «Магии-ультра». Таможенники, молодые ребята, слушают только ее и, увидев Саймона, обалдели от радости и выстроились в очередь за автографами, поэтому паспорта его спутников проверяли невнимательно. Беглецы благополучно покинули страну, но кто-то, видимо, донес. Доказательств у Пожирателей не было; кроме того, Бонни очень популярен, и его арест вызвал бы бурю протестов… Саймона нашли на съемной квартире в самом грязном магловском квартале Лондона. Судя по внешним признакам, Бонни снял на ночь парня и привел его туда, а тот не выдержал и убил клиента…
– А Саймон действительно… – на миг любопытство пересилило сочувствие и страх.
– Да, но у него был постоянный партнер – менеджер радиостанции «Магия-ультра», он сейчас в командировке в Германии. И Саймон в любом случае не стал бы снимать мальчишек в подворотнях…
– Ты был знаком с Саймоном?
– Нет, просто… тебе не понять, ты такую музыку не любишь… У Бонни было исключительное чутье на таланты и абсолютный вкус. Бывает абсолютный слух, а у Саймон обладал абсолютным вкусом… и был очень хорошим человеком…
Доркас обняла Лиса, отчаянно подыскивая какие-то успокаивающие слова, но ничего толкового в голову не приходило.
– Нам нужно поспать хоть немного, – сказала она наконец. – Завтра будет трудный день…
– Дааааа, – Фаб уткнулся лицом ей в плечо и почти сразу же заснул.
Будильник в заранее назначенное время осторожно спикировал Доркас на лицо – она отключила звук, чтобы не будить Лиса. Доркас еще немного полежала в постели, приходя в себя, потом встала с кровати и отправилась умываться, а затем пошла на кухню, чтобы приготовить завтрак. Поставив чайник и сковородку с омлетом на плиту, Доркас разбудила рыжее чудовище, включила волшебный радиоприемник – диктор как раз читал последние новости – и решила приготовить бутерброды, в этот раз для разнообразия не используя магию…
Фаб выскочил из ванной, не закончив бритье, когда услышал дикий вопль, доносящийся из кухни. Доркас стояла у стены, размахивая ножом, и громко кричала.
– Акцио, нож! – волшебную палочку один из лучших боевиков Ордена Феникса носил с собой всегда, даже когда ходил в туалет. Гидеон часто подтрунивал над старшим братом и говорил, что тот своей подозрительностью становится похож на Моуди, но Фаб поступал так, как считал нужным.
Спрятав нож в шкаф, он подошел к Доркас, продолжавшей орать и размахивать руками, обнял ее и осторожно спросил:
– Что случилось?
Она взглянула на него так, словно только что увидела, и сказала тихо:
– Убили Питера Гофшнейдера – того самого, который передал нам чертежи новой метлы… Питера и его жену Мэгги нашли зарезанными в парке, где они каждый вечер совершали прогулки. Диктор сказал – это дело рук бандитов-маглов, они забили Питера и Мэгги палками…
Доркас зарыдала.
Прошлое - Питер Гофшнейдер
Маглорожденный Питер Гофшнейдер стал героем одной из первых статей Доркас для «Наших соседей». Тогда она еще не до конца освоилась в профессии и паниковала из-за каждого неудачного вопроса, но благожелательность собеседника помогли сгладить все промахи начинающей журналистки.
Друзьями они не стали, но, встречаясь на светских вечеринках или на улицах, приветливо кивали друг другу. Доркас внимательно следила за всеми попадавшими в газеты новостями о жизни Гофшнейдера, поскольку относилась к нему с огромным уважением и была очень благодарна за помощь в подготовке интервью.
Впрочем, история жизни этого человека была действительно интересной. Маглорожденный выпускник Пуффендуя после окончания школы поступил сборщиком метел на фабрику Флагштоков и уже через полгода работы запатентовал несколько технологических нововведений.
Через три года Гофшнейдер стал инженером на фабрике Флагштоков, а еще через два года возглавил работу по созданию новой модели метлы. Хозяева не жалели денег на оплату труда проектировщиков: ни для кого не было секретом, что сборная Англии последние десятилетия проигрывала именно потому, что качество отечественных метел оставляло желать много лучшего. Проблему могла бы решить закупка для сборной импортных метел, но согласно закону, принятому Министерством магии пятьсот лет назад, английские команды обязаны летать именно на метлах, произведенных в их родной стране; нарушители данного закона карались десятилетним тюремным заключением. Было очевидно, что создатели метлы, соответствующей мировым стандартам, станут национальными героями Британии, и Гофшнейдер и его команда не жалели не времени, ни сил.
В конце 1979 года разработка новой модели, названной «Ракета», была закончена. 1 февраля 1980 года состоялся первый пробный полет этой метлы, а 16 февраля произошел государственный переворот. Одним из первых законов, принятых новой властью, стал запрет маглорожденным занимать руководящие должности.
Флагштоки были готовы на все, лишь бы удержать ценного сотрудника. Они даже хотели подкупить семью чистокровных бездетных магов, чтобы они признали Питера своим потерянным сыном, но он отказался.
– Мои родители приехали в Британию из Германии и много рассказывали мне о Гитлере, – объяснил он свое решение. – Если вы считаете, что Волдеморт остановится на достигнутом, то ошибаетесь! Работать по-прежнему я уже не смогу, так хоть не стану облегчать жизнь этому гаду!
Подчиненные Гофшнейдера оказались людьми исключительно порядочными. Они согласились на то, чтобы их начальник стал Хранителем тайны технологии производства «Ракеты».
Флагштоки предложили Питеру огромные деньги за раскрытие этих сведений. Но он отказался и уволился с метлостроительной фабрики, однако, к общему удивлению, Англию не покинул – лишь отправил троих детей вместе с их бабушками и дедушками во Францию.
Гофшнейдеры были семьей богатой, так что на жизнь Питеру и его родичам хватало даже после того, как Флагштоки, следуя очередному приказу новой власти, перестали выплачивать ему гонорары за использование придуманных им нововведений.
Свободное время Гофшнейдер тратил на визиты к маглорожденным бизнесменам и специалистам высокого класса. Он рассказывал им о Гитлере и его политике и призывал бойкотировать нынешнего правителя Англии, которого по-прежнему называл по имени. Именно по совету Питера продали свое имущество и покинули страну многие маглорожденные волшебники, которые после выхода закона, запрещающего им владеть частным бизнесом, поначалу просто перевели свою собственность на имя чистокровных друзей.
Когда несколько месяцев спустя начались аресты маглорожденных, продолжавших в нарушение новых законов через вторые руки распоряжаться якобы проданным частным бизнесом, правоту Гофшнейдера признали самые отчаянные оптимисты. Он по-прежнему регулярно навещал маглорожденных, убеждал их бойкотировать нынешнюю власть, нуждающимся помогал деньгами, а на советы вести себя осторожнее лишь смеялся:
– Волдеморт и его банда меня не убьют! Им нужны мои знания, а у Хранителя тайны трудно вырвать ее даже под пыткой…
Июльским вечером 1980 года, когда Доркас после окончания выступления знаменитого оркестра, игравшего исключительно произведения эпохи барокко, выходила из магловского концертного зала, она столкнулась с незнакомым человеком, который засунул в карман ее куртки записку. Развернув послание после возвращения домой, Доркас увидела следующее:
Я читал ваши статьи, мисс Медоуз, и кое-что о вас знаю. Если вы до сих пор не предложили Волдеморту свои услуги, – значит, вы воюете за другую сторону. Если я решу доверить вам тайну технологии производства «Ракеты», вы согласитесь принять ее? Кстати, за последние месяцы я мсправил прежде существовавшие неполадки…
Я знаю, что вы ничего не понимаете в производстве метел, мисс Медоуз, но, не сомневаюсь, вы найдете людей, которые разберутся в моих чертежах. Если вы согласны, отправьте мне письмо по следующему магловскому адресу…
П. Г.
Прочитав строки, написанные знакомым почерком, Доркас задохнулась от волнения. Значение дара Гофшнейдера трудно было переоценить: если бы удалось наладить выпуск «Ракеты», доходы от продаж очень пригодились бы Ордену. Кроме того, квиддич обожали все англичане, и нынешнему властелину страны простилось бы пусть и не все, то многое, если бы во времена его правления национальная сборная на метлах новой модели начала побеждать соперников. Так что вопрос был не только экономическим, но и политическим…
Предупредив о случившемся людей своего круга, Доркас отправила письмо с согласием по указанному адресу. Через четыре дня в обстановке строжайшей секретности и в присутствии всей боевки Ордена Феникса Питер Гофшнейдер передал Доркас Медоуз полную документацию на «Ракету». Создатель новой модели метлы по-прежнему оставался Хранителем тайны, так что Доркас не могла выдать этот секрет, даже если бы захотела.
В хлопотах по созданию за границей мастерской для производства метел она участия не принимала и даже не знала, где развернется производство. Доркас занималась решением другой проблемы: Ордену очень хотелось нанять в свою мастерскую эмигрантов из Англии; многие из них отчаянно нуждались в деньгах и готовы были взяться за любую работу, но, увы, ничего не знали о метлостроении. Несколько финансистов и рекламщиков могли устроиться по специальности, но всех остальных желающих нужно было переучивать. Доркас, за время отпусков объездившая пол-Европы, устраивала эмигрантов стажерами в расположенные в разных концах континента метлостроительные мастерские.
А Гофшнейдер с женой по-прежнему отказывались покидать Англию и убеждали маглорожденных не идти на компромиссы с нынешним правителем страны. И однажды Сами-знаете-кому это надоело...
Настоящее
– Мы много раз предлагали Питеру и его жене помощь в отъезде из Англии, – негромко сказал Фаб, – но он всегда отказывался… Похоже, Тот-кого-ты-так-не-любишь-называть взялся за нас всерьез, Дор…
– Похоже на то, – она кивнула, вытирая глаза рукавом халата. – Но почему начали с тех, кто в Орден не входил? Не сомневаюсь, Пожирателям известны имена и многих из нас…
– По трем причинам, Дор. Во-первых, таких людей проще выследить. Долохов не дурак, он понимает, что мы всегда носим с собой средства срочного оповещения коллег в случае опасности. Во-вторых, мертвые мы не менее опасны, чем живые: героев, павших смертью храбрых, долго помнят. А вот наша капитуляция выглядела бы совсем не так впечатляюще; уверен, многие сочли бы ее позорной. А, в-третьих, не сомневаюсь, в «Ежедневном пророке»…
– … скоро появятся статьи о том, что мы откупаемся от Долохова жизнями тех, кто не состоит в Ордене, – подхватила Доркас, неплохо знавшая нравы и обычаи некоторых своих коллег. Подумав немного, она продолжила: – Но рано или поздно Пожиратели возьмутся и за нас и начнут с тех, кто послабее… Ой! – Доркас вдруг осеклась на полуслове. – Уж не потому ли ты заговорил о женитьбе и детях?! Ведь Молли Уизли сегодня покинет Англию вместе с детьми… Так я и знала, что ты – наглый, бессовестный лжец!
Фабиан некоторое время смотрел в разгневанное лицо собеседницы и размышлял, как ответить, а потом быстро заговорил:
– Дор, родная, я не лгал тебе! Ты – моя жизнь, я без тебя не могу и потому очень прошу тебя, – пожалуйста, уезжай! Ты в последнее время занимаешься практически только нашими делами в Европе, и в Англии тебя ничего не держит! В Дамблвартсе ты можешь преподавать и магловедение, и нумерологию, и иностранные языки… А статьи для «Голоса Дамблдора» можно писать где угодно и отправлять их в газету по Тайным Тропам, или с совами, или с помощью заговоренных Протеевыми чарами листов пергамента… Уезжай, пожалуйста, родная…
Она снова верила Лису, и это было горше всего. С самого начала их романа Доркас порой мечтала услышать от него нечто подобное, но всякий раз одергивала себя: Мистер Знаменитость не способен на нежные признания. И вот теперь…
Очень хотелось кивнуть и сегодня же – сегодня же, Мерлин! – уплыть из ставшей такой жуткой родной страны, тем более что Фаб прав: Пожиратели начнут именно с самых слабых членов Ордена. Но…
– Милый, я непременно уеду – только не сейчас, а в конце августа, – решительно ответила Доркас. – Во-первых, в редакцию «Ежедневного пророка» довольно быстро приходят все новости, а для Ордена это важно. Во-вторых, Боб собирался мне написать о своем разговоре со старейшинами Ямайки, а в Югославии письмо, возможно, меня не найдет. И, в-третьих, не исключено, что некоторые из моих знакомых еще пришлют мне отчеты о деятельности своих предприятий…
– По-моему, все эти причины не стоят опасности, которой ты подвергаешься! – резко сказал Лис.
– Но в Дамблвартсе я пока не нужна, а здесь приношу хоть какую-то пользу! Милый, я не намерена рисковать зря и в конце августа непременно уеду из Англии! Но у нас мало людей, особенно тех, кто остается на легальном положении, и моя помощь нужна Ордену!
Фабиан пристально смотрел на собеседницу. За годы знакомства он уже успел узнать, что, когда у нее такое выражение лица, она ни за что не отступится от своего.
– Хорошо, родная, делай, как знаешь! – он горько улыбнулся. – Но имей в виду: ты разбиваешь мне сердце!
Доркас встала на цыпочки, поцеловала его в лоб и прошептала на ухо:
– Не волнуйся за меня, милый, я справлюсь!
Вдруг раздался оглушительный треск, и кухня наполнилась запахом подгоревшей яичницы!
– Ой, завтрак пропал! – Доркас бросилась к сковороде.
– Ничего страшного, родная, я не голоден. Но чайник, кажется, не весь выкипел, и это хорошо. Кофе нам все-таки выпить нужно: сейчас придется Оборотку глотать, а на пустой желудок это тяжеловато… Ты не забыла отпроситься с работы?
– Разумеется, я обо всем договорилась! Ты же знаешь, начальство не требует от журналистов постоянного присутствия в редакции!
– Не забыла, каким маршрутом ты отправляешься в Дувр?
– Обижаете, сэр! – порой постоянная опека Мистера Знаменитости по-настоящему раздражала.
– А башмаки ты починила? – спросил Лис, когда они оба уселись за кухонный стол.
– Нет, – Доркас смущенно опустила глаза.
– Когда мы выпьем кофе, я посмотрю, что можно сделать и на всякий случай трансфигурирую их в другую модель обуви...
– По-моему, это необязательно: смотри, погодометр показывает, что сегодня будет очень тепло!
– Сегодня тебе придется преображаться в почтенную пожилую даму, Дор, а такие особы носят не легкие туфельки, а тяжелые надежные ботинки, не боящиеся долгих прогулок! Кстати, о прогулках… Гофшнейдеры проводили вечера в том же парке, что и ты?
– Нет, – Доркас всхлипнула. – Полгода назад мы случайно встретились и с тех пор разделили сферы влияния: я никогда не бывала в тех парках, где гуляли Питер и Мэгги, и они поступали точно так же…
– Но и тебе на всякий случай с дальними прогулками лучше завязывать, – отчеканил Фаб. – Имей в виду: это приказ! Я отвечаю за безопасность коллег и считаю твои блуждания по лесам слишком рискованными!
– Это не леса, а парки! – возразила Доркас, но исключительно из личной вредности.
– Называть можно как угодно, суть дела не меняется от наименования. Вы все поняли, мисс Медоуз?
– Да, сэр.
Дувр – замечательный город! Здесь живут немало волшебников и находится огромное количество старинных волшебных зданий, поэтому чародеи с детьми из разных уголков Британии в хорошую погоду проводят здесь выходные – можно и свежим морским воздухом подышать, и достопримечательностями полюбоваться.
А скалы Дувра действительно белые – настолько, что кажутся слепленными из снега. Стоя у входа в магловский морской порт, можно во всех подробностях рассмотреть и прекрасные утесы, и древние волшебные замки на них, и причалы, около которых покачиваются на волнах приземистые баржи и изящные теплоходы.
Только Доркас некогда было созерцать всю эту красоту – даже великолепный магловский круизный лайнер «Надежда морей», зафрахтованный Сириусом. Объясняя свой выбор, наследник древнейшего и благороднейшего рода Блэков с наглой улыбкой заявил: «Все люди – и маги, и простецы – смущаются, когда имеют дело с большими деньгами!» Если все будет хорошо (тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!) сегодня в полдень на этом роскошном теплоходе Англию покинут дети, которые в сентябре начнут учебу в школе, созданной Орденом Феникса. Риск, конечно, велик: в открытом море корабль можно попробовать утопить, ведь свидетелей злодеяния все равно не останется. Но уволенный из Хогвартса за свое происхождение правнук кентавра профессор Кэттлберн, уже второй месяц живущий в Дамблвартсе, обещал, пользуясь старыми связями, сразу после отплытия лайнера с детьми поднять в воздух драконов из всех европейских заповедников. Крылатые рептилии, повинующиеся приказам драконоводов, прикроют «Надежду морей» с воздуха. Конечно, если Пожиратели узнали о корабле, они могли попробовать его сглазить или подложить в трюм магловскую мину, но теплоход причалил к пристани Дувра лишь вчера вечером, и все это время его охраняют бойцы Ордена…
Даже не глядя на роскошный лайнер, Доркас знала, что сейчас на него один за другим поднимаются несколько членов Ордена, принявшие облик очень холеных и богато одетых маглов. Важно прошествовав по палубе, бойцы спускались в каюты и трансгрессировали оттуда подальше от морского порта. Затем они в каком-нибудь безлюдном месте выпивали очередную порцию Оборотки, доставали из Уменьшающего мешка новый дорогой костюм, убирали туда использованный, переодевались (вся роскошная одежда была взята напрокат Мародерами в одном из самых шикарных магловских магазинов) и в ином, но столь же импозантном обличье опять важно шагали к входу на «Надежду морей».
Доркас, держа в руке табличку с надписью «Детский круиз на теплоходе «Памела», в облике полной дамы средних лет дежурила у входа на причал. Жара была неимоверная: кажется, весна, так долго притворявшаяся зимой, теперь возомнила себя летом. Стоять прямо на солнцепеке в строгом магловском костюме было очень нелегко, но иного выхода не оставалось. Подавив тяжелый вздох, Доркас вытерла со лба пот и вновь сосредоточила все внимание на подходивших к причалу людях, особенно пристально разглядывая детей с чемоданами. Трех своих клиентов она уже проводила к месту назначения. Сначала нужно было подняться с малышом на борт видавшей виды «Памелы», зафрахтованной Орденом для конспирации; у входа на этот теплоход ходил туда-сюда двухметровый громила, время от времени прихрамывая и поворачивая голову так, словно не видит одним глазом. Доркас не знала, кто это, но не сомневалась, что Моуди сейчас находится совсем в другом месте.
Вместе с ребенком она спускалась в каюту «Памелы» и оттуда трансгрессировала с ним прямо во внутренние помещения «Надежды морей». Оставив малыша на попечение дежуривших там коллег, Доркас трансгрессировала обратно на старенький теплоход, выходила оттуда и пешком возвращалась к месту, где ждала клиентов. «Памела» отправится в плавание на пятнадцать минут раньше «Надежды морей» и возьмет курс к берегам Южной Африки. Управлять кораблем будет Ги – младший брат Фаба. Каждое утро капитан станет превращать множество хранящихся в трюме табуреток в играющих детей школьного возраста. Сходство, конечно, будет очень приблизительным, но наблюдать происходящее на корабле Пожиратели если и смогут, то только с очень далекого расстояния…
Одна из главных проблем нынешней операции связана с использованием волшебства в местах массового скопления маглов, что даже теперь не одобряется Министерством магии. Без чар обойтись практически невозможно, но их постоянное применение непременно привлекло бы внимание авроров. Однако и с этой проблемой Орден справился: магию участники операции творят или на расстоянии от порта (а в самом Дувре волшебства столько, что лишний десяток заклинаний никого не удивит), или в каютах, на потолок, пол и стены которых заложены чарозаглушающие заклятья, созданные еще Марленой и Карадоком. Работы по заговариванию кают теплоходов проходили не в Англии, а в Европе, причем «Надежду морей» готовили в одной стране, а «Памелу» – в другой. Так что очень хотелось надеяться, что Пожиратели ничего не заподозрят…
Доркас отвлеклась от своих мыслей: у входа на причал появились ее новые клиенты. После исчезновения Джорджи Барнса Молли Уизли, двое братьев которой разыскивались как особо опасные преступники, а муж со дня на день тоже собирался переходить на нелегальное положение, все-таки решилась покинуть Англию и увезти с собой детей. Из-за беременности женщина опасалась трансгрессировать, а на Тайных Путях это было необходимо, так что «Надежда морей» оказалась самым удобным способом уехать из страны. Принять небольшую порцию Оборотного зелья Молли все же рискнула и сейчас в облике тощей длинноногой девицы лет восемнадцати шагала к лайнеру рядом с бережно поддерживавшим ее элегантным красавцем. В другой руке он нес кровать с пологом, которая благодаря наложенным на нее чарам выглядела как огромный чемодан, – там спал крошка Рональд, младший из сыновей Молли.
А остальные мальчики Уизли попадут на «Надежду морей» обычным путем… Увидев их, Доркас едва сдержала улыбку: старшие сыновья Молли были невероятно похожи на Фаба и Ги. Десятилетний Билл, надменно улыбаясь, самоуверенно разглядывал мир вокруг, а за ним шел тихий, молчаливый, но бесконечно надежный и очень преданный брату восьмилетний Чарли. В левой руке каждый из старших племянников Лиса нес чемодан, а правой вел одного из хнычущих трехлетних близнецов. Рядом с братьями шагал очень серьезный пятилетний Персиваль, также тащивщий чемодан. Мальчиков Уизли сопровождала тоненькая девочка с растрепанными бледно-русыми волосами – семилетняя Нимфадора, дочь Андромеды и Теда. После исчезновения миссис Тонкс малышка жила в штаб-квартире Ордена Феникса: полукровке-метаморфу нелегко пришлось бы и у Лестрейнджей, и у Малфоев. О девочке заботилась Молли Уизли, поскольку Тед Тонкс давно уже перешел на нелегальное положение: он выводил людей из Англии по Тайным Путям и дома практически не бывал…
Тем временем к Биллу подошел благообразный старичок, также державший в руке табличку с надписью «Детский круиз на теплоходе «Памела», и повел мальчика и его младшего брата к кораблю. Почтенный джентльмен отличался такой невероятной грацией движений, что Доркас пообещала себе сделать выговор Сириусу Блэку. Если уж даже она, общающаяся с ним не слишком часто, способна узнать воображалу даже под Обороткой, то Пожиратели это и вовсе сделают без труда!
Доркас закусила губу: в последнее время ее тревожил не только Сириус но и остальные Мародеры, – точнее, Мародеры и Лили. Безусловно, ни один подпольщик не раскрывает все собственные тайны даже самым близким друзьям, но эти пятеро как-то совсем уж отдалились от своего круга, у них в последнее время появилось очень много собственных секретов, а, выслушивая распоряжения командира, четверо мальчишек и одна девчонка улыбались так, словно не принимали их всерьез. Подобное поведение опасно и для самих ребят, и для их коллег по нелегальной работе. Надо непременно серьезно поговорить с неслухами, причем не на встрече круга, а наедине. Мародеры вряд ли прислушаются к увещеваниям – мальчишки есть мальчишки, – но Лили очень толковая девушка, она должна понять, что нельзя считать себя умнее всех…
Тем временем к Чарли и второму близнецу подошел тощий прыщавый парень, тоже державший в руке табличку с надписью «Детский круиз на теплоходе «Памела», и улыбнулся такой хулиганской улыбкой, что не узнать Алису Лонгботтом было совершенно невозможно. Подумав немного, Доркас решила, что здесь нет никакого нарушения: все-таки улыбка – штука трудноуловимая, и опознать по ней молодую миссис Лонгботтом могли лишь ее друзья.
Чарли несмело улыбнулся в ответ и повел младшего брата за своим сопровождающим. Провожая глазами уходящих, Доркас в который уже раз поразилась силе характера Алисы и Фрэнка.
Прошлое - Лонгботтомы
Все, кто хоть раз видел Августу Лонгботтом, не поверили ушам, узнав, что ее тихий, молчаливый сын сделал предложение Алисе Этеридж – самой известной хулиганке Хогвартса, особе абсолютно бесцеремонной и манерами напоминающей скорее мальчишку-сорванца, чем девушку из высшего общества. Более того, под влиянием невесты Фрэнк, собиравшийся, как и его отец, стать гербологом, изменил планы и поступил в школу авроров! Как уж застенчивому молодому человеку удалось примирить мать с принятыми им решениями, так и осталось загадкой. Во всяком случае, на свадебных фотографиях Фрэнка и Алисы, опубликованных в «Ведьмополитене», Августа выглядела так, словно последние несколько лет питалась исключительно драже Берти Боттса со вкусом грязных носков, но прилюдно почтенная дама никогда ни словом не возразила ни против выбранной сыном профессии, ни против его жены.
После переворота Фрэнк и Алиса, чистокровные волшебники, к тому времени несколько лет работавшие аврорами, одними из первых дали клятву верности новому правителю. Алиса пришла на церемонию торжественной присяги, будучи уже беременной, а после рождения сына вернулась на службу буквально через пару месяцев.
Лонгботтомов по-прежнему принимали в свете, и некоторые люди стали с ними прямо-таки заискивающе любезны. Но в целом теперь на балах и приемах вокруг молодой четы возникала невидимая, но очень явственная стена отчуждения: нынешние методы авроров были всем отлично известны.
– Умные люди знают, какую сторону выбрать! – смеялась Алиса, когда прежние добрые друзья лишь холодно кивали ей. Фрэнк молча улыбался и обнимал жену.
Когда в начале 1981 года люди Долохова разнюхали все-таки, чем занимаются супруги в свободное от должностных обязанностей время, Лонгботтомы не просто сбежали, а громко хлопнули на прощанье дверью. Они, первым делом сообщив Августе о своем провале, изъяли из служебных сейфов списки людей, которых планировали арестовать в ближайшие две недели, а затем освободили из подвалов Министерства пятнадцать арестованных и помогли им попасть на исходный пункт Тайных Путей. Вовремя предупрежденная старшая миссис Лонгботтом вместе с маленьким внуком в это время уже шла по созданному Дамблдором маршруту, позволявшему покинуть Англию так, чтобы об этом не узнали ищейки Долохова…
Рассказывая об этих событиях во время очередной встречи их круга, Алиса громко и явно искренне смеялась.
– А я совсем не боялась! – она отправила в рот большой кусок торта и запила его чаем. – У меня есть талисман счастья – Игнация! Она прикроет и Невилла, и Фрэнка, и меня, и даже Августу, хотя я искренне сочувствую человеку, который осмелится напасть на мою свекровь!
– Ты по-прежнему носишь с собой эту карточку? – поразилась Доркас.
– Разумеется! – молодая миссис Лонгботтом достала из кармана мантии карточку, упакованную в магловский полиэтилен, и показала ее коллегам. – Кто же по доброй воле откажется от талисмана удачи?!
Фрэнку и Алисе предложили покинуть страну, но они предпочли остаться и выводили людей из Англии по Тайным Путям. Августа и маленький Невилл благополучно жили в Австралии в созданном Орденом поселке. Несколько недель назад после долгих раздумий Лили Поттер отвезла на Зеленый континент и своего сына Гарри, которому еще не исполнилось и года. Поттеров искали так же упорно, как и Лонгботтомов, а бросать подпольную работу Лили не хотела. Теперь Августа присматривала за двумя младенцами; впрочем, никто из знавших почтенную даму, не сомневался, что у нее хватит сил справиться не только с парой малышей, но и со всем поселком, где она теперь жила…
Настоящее
Проводив глазами Алису, Чарли и одного из близнецов, Доркас направилась к Перси и Нимфадоре, касаясь рукой висящего на шее амулета. Он был настроен на отпечатки пальцев своей владелицы, остававшиеся неизменными даже под Оборотным зельем, и начинал тихонько гудеть при каждом ее прикосновении. Дети, к которым подходила Доркас, тоже дотронулись до своих оберегов, и те так же загудели. Эти меры безопасности были необходимы как проводнику, так и его клиентам.
– Здравствуйте! – сказала она, стараясь говорить приветливо и беззаботно. – Ты Нимфадора, а ты – Персиваль! Я провожу вас на «Памелу»…
В очередной раз шагая с детьми к теплоходу, Доркас по-прежнему чувствовала себя неуверенно. Она очень плохо владела боевой магией и сомневалась, что сумеет защитить своих подопечных в случае атаки Пожирателей. Тем не менее, Моуди после долгих раздумий все же поручил Доркас это задание, поскольку она в свое время великолепно сдала экзамен по трансгрессии, вызвав восторг преподавателя, а за годы журналистской деятельности, требовавшей частых разъездов, усовершенствовала свое мастерство до блеска.
– Если заметишь хоть что-то подозрительное – немедленно трансгрессируй вместе с ребенком! – напутствовал командир Доркас. – Только заранее продумай пути отхода…
Она так и сделала и была готова в любой момент переместиться сначала в одну из лондонских подворотен (в огромной столице лишний выброс магии заметить практически невозможно), а оттуда – в небольшую валлийскую деревушку, расположенную неподалеку от пересадочной станции Тайных Путей…
Нимфадора и Персиваль вместе со своей проводницей добрались до «Памелы» без приключений, затем спокойно спустились в каюту. Оттуда Доркас трансгрессировала вместе с малышами прямо в каюту «Надежды морей».
– Ни пуха вам, ни пера, ребята! – сказала Доркас, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Спокойного плавания и удачной дальнейшей дороги!
Она уже приготовилась вернуться на «Памелу», но резко остановилась, услышав полный отчаяния голос Нимфадоры:
– Мэм, вы ведь наверняка знаете! Скажите мне правду, пожалуйста!
– Что ты хочешь знать, милая?
Взглянув на девочку, Доркас растерялась: ее лицо было искажено от страха, на глазах показались слезы.
– Мне рассказали, – произнесла Нимфадора срывающимся голосом, – что мама болеет, поэтому пока мне нельзя с ней увидеться! Но я знаю: так часто говорят, когда кто-то из родителей погибает, а ребенку не хотят об этом рассказывать! После пятнадцатого января мама написала мне только одну записку! Она совсем короткая, и мамин почерк можно легко подделать, а папа за это время не навестил меня ни разу! Я понимаю, маленьких детей нужно защищать, но я уже взрослая! Я должна знать, правда ли то, что моя мама ждет меня там, куда мы сейчас поплывем!
Доркас стиснула руки в кулаки, молча выругалась самым грязным из известных ей ругательств, а потом сказала со всем возможным спокойствием:
– Нимфадора Тонкс, я утверждаю со всей ответственностью: твоя мама жива! Она ждет тебя там, куда вы скоро отправитесь!
О подвиге Андромеды Доркас знала очень многое, поскольку просматривала ее воспоминания в Омуте памяти, когда писала о случившемся пятнадцатого января статью для «Голоса Дамблдора». Когда «Надежда морей» доберется до пункта назначения, эта заметка непременно будет опубликована, но пока приходилось молчать о случившемся ради безопасности той же Нимфадоры…
@темы:
"Соловьиный вечер",
Орден Феникса,
Фрэнк Лонгботтом,
антиутопия,
магополитика,
магоэкономика,
rakugan,
первая война с Волдемортом,
автор болеет за Светлых,
метлостроение,
Светлана_Ст,
Доркас Медоуз,
профессии,
подполье,
журналистика,
преподавание,
фики,
джен,
Андромеда Тонкс,
Алиса Лонгботтом,
Аластор Грюм,
AU